Капитан её сердца

Внимание Дина к ее историям — непритворное и какое-то ободряющее, позволившее Tea будто бы снова побывать в тех удивительных местах.

Принятие ее в скауты: Дин откровенно куражился, когда учил с ней клятву, но казался в этот момент таким близким и понятным, что Tea впустила его в душу и там укрыла от обычного Дина, к которому слишком привыкла.

Объятия после вызова спасателей: и пусть Tea снова сама их спровоцировала, но отношение к ней Дина было тогда совсем другим. Он словно тоже получал удовольствие от близости Tea и хотел проверить, насколько оно крепко. A Tea никогда в жизни не была так счастлива, как в ту минуту. Кажется, именно тогда она и узнала, как оно выглядит, это счастье. И стала немного другой. Словно счастье зажгло в ней смелость, до сих пор прятавшуюся слишком глубоко за привычным смирением. И теперь эта смелость позволила Tea перешагнуть порог городской больницы и испросить позволения навестить Дина Уоллеса.

Где находится нужная ей палата, Tea знала и без провожатого. Не меньше четверти часа простояла возле ее двери перед тем, как отправиться после спасения с родителями домой. Все думала, как Дин отреагирует на ее появление, если она зайдет попрощаться и пожелать ему скорейшего выздоровления. Уйти без единого теплого слова после того, что они вместе пережили, казалось ей неправильным, но последние сказанные им в пещере фразы жгли душу и останавливали на пороге. Услышать нечто подобное снова Tea совсем не хотела. И в итоге со своими колебаниями дождалась того, что к Дину в палату зашел врач и она оказалась там совсем лишней.

Но теперь у Tea было важное дело, и она не собиралась отступать. И промыкалась у дверей палаты всего пять минут, прежде чем решиться в нее постучать.

Прислушалась, ожидая ответа, но его не последовало. Tea потопталась еще с минуту и постучала погромче. Внутри послышался какой-то шорох и невнятное бормотание. Tea взялась было за ручку, но тут же отдернула руку, прижала ее к груди. Можно зайти или нет? А вдруг Дин там… ну, переодевается, например, а она нагрянет негаданно? Вряд ли его это обрадует. А поговорить Tea надо было о серьезном.

Собрав всю свою смелость, она еще несколько раз ударила в дверь и приблизила к ней губы.

— Дин, это Tea! — стараясь не привлекать внимания, позвала она. — Можно мне войти? Мне очень нужно с тобой поговорить.

Внутри снова раздался шорох, потом что-то загремело, a Tea неожиданно перепугалась. Может, Дину стало плохо? Сильные боли или какой-нибудь приступ? А он не способен дотянуться до кнопки вызова медсестры? Иначе чего бы молчал? Послал бы ее подальше, если не хочет видеть, и дело с концом. А теперь…

Не помня себя от беспокойства, Tea толкнула дверь, засунула голову внутрь — да так и окаменела на пороге.

Дин был в палате не один. Он страстно целовался с какой-то девицей, и мял ей грудь, и оглаживал бедро, забравшись под юбку, и…

Tea показалось, что она умирает.

Никогда еще не было так больно, и так горько, и так обидно, и так холодно одновременно, и Tea задохнулась то ли всхлипом, то ли хрипом, не в силах отвести взора и чувствуя, что упадет, если отпустит дверь и сдвинется с места.

Девица заметила ее первой. Игриво шлепнула Дина по рукам и поднялась, приводя в порядок одежду.

— К тебе, я смотрю, очередь, Уоллес, — сообщила она и смерила Tea взглядом с ног до головы. Потом насмешливо хмыкнула, явно не увидев в ней конкурентки.

Дин прищурился, очевидно недовольный тем, что его оторвали от столь приятного дела.

— Тебя стучаться не учили, Мелоун? — хмуро спросил он. Tea чуть переступила ногами, в секунду почувствовав себя виноватой.

— Я стучала, — пробормотала она, не совсем осознавая, что происходит. Словно Tea Мелоун вдруг раздвоилась, и одна из них все еще цеплялась за дверь, не в силах справиться со своим горем, а вторая встала на ее защиту, готовая отбить любые словесные снаряды, направленные на первую — слабую и ранимую — Tea. И вторая крепла с каждой секундой, пока Tea смотрела Дину в глаза и искала свою правоту. — Надо запираться, Дин, если ты не готов к приему посетителей. А сейчас, извини, у меня к тебе дело, и я хотела бы его закончить.

Дин хмыкнул, явно не ожидая от него подобного тона. Но Tea давно научилась подобному фокусу, скрывая ото всех боль. Позже с ней разберется. Когда не будет так стыдно за свою слабость.

— Принесешь мне что-нибудь перекусить из буфета? — улыбнулся девице Дин, выпроваживая ее из палаты — хоть тут унижать не стал. — А то я что-то я оголодал совсем без внимания.

— Знаю я твой голод, — многозначительно ухмыльнулась та и, еще раз предупреждающе взглянув на Tea, все-таки выскользнула из палаты.

От терпкого аромата ее духов у Tea защипало в носу. Или тому была другая причина?

— Я весь внимание, Мелоун, — заявил между тем Дин и сделал рукой широкий приглашающий жест. — Не терпится узнать, что же это за дело такое, вынудившее тебя вспомнить о моем существовании.

В его голосе как будто промелькнуло уязвление, но Tea слишком хорошо видела исцелованные губы и не умела справляться с ревностью.