Капитан флагмана

"Теперь жди, пока те, что ушли, доберутся до большой воды. После этого встречный пропустят", - ворчал он.

Но что поделаешь, движение по Суэцкому каналу возможно только в одном направлении, и порядки тут строгие, предусмотренные бог весть когда специальной международной конвенцией. Пришлось ждать. Пришвартовались к бочке. Первыми пришвартовались. Подходили другие корабли. Вскоре их много набралось. Каких только не было там - сухогрузы, танкеры, пассажирские лайнеры. Даже две спортивные яхты затесались. Чистенькие, стройненькие, как девушки семнадцатой весны у нас в Чиатури. Напротив пришвартовался грузопассажирский "англичанин" примерно одного с нами водоизмещения, "Брэдфорд".

...Вечерело. Меня просто поразили наступающие сумерки. Очень они уж короткими показались. И ночь поразила. Представьте себе: темная, как мазут, вода, на ней - подмаргивающие друг другу бакены, справа и слева таинственные огни Порт-Саида. И над всем этим - фиолетовое небо. Именно фиолетовое.

..."Англичанин" стоял весь в огнях. На нем гремела музыка. Время от времени доносился приглушенный расстоянием беззаботный смех. Веселятся пассажиры.

"Пришел немного позже нас, - бурчал, глядя на "англичанина", Костанакис, - а уйдет раньше всех. Все раньше нас уйдут. Даже вон та самоходная галоша", - ткнул он трубкой в направлении огромной японской нефтеналивной баржи.

Я сочувственно кивнул головой: "Ничем я тебе, дорогой мой Луи, не помогу: такой тут порядок. Сначала пассажирские пойдут, потом грузовые, а наш "Пелопоннес" со своим грузом - после всех и на соответствующей дистанции".

Так и вышло. Снялись только на другой день. Я стоял у борта, любовался каналом. Незабываемое зрелище. Там, где берега понижаются до одного уровня с водой, - лужа и лужа, а где повышаются - поразительная иллюзия: справа и слева, сколько окинешь взглядом, желтая пустыня. И вот, понимаете, по этой пустыне ползут корабли. Именно ползут. На брюхе. Будто посуху, медленно, медленно. Потом я поднялся на капитанский мостик: один из трех локаторов стал немного капризничать и я решил повозиться с ним. Костанакис был тут же. Он казался спокойным, но я видел, что он все же нервничает. Понимал: медленное движение уже начинает бесить моего капитана.

"Проклятая кишка, - не выдержал и выругался он. - При желании давно могли бы параллельный канал проложить. Загнал в землю взрывчатку, нажал кнопку - и готово. Подровнял края, очистил дно - и пускай воду. - Он позвонил и попросил дать кофе. Положил трубку, обернулся ко мне: - Меня от такой скорости всегда в сон клонит".

Наконец добрались до большой воды. "Англичанин" ушел далеко. Едва заметен у горизонта. Наш Луи приободрился. "Сейчас мы им покажем", - бросил он радостно и распорядился дать полный ход. Запела наша турбина. "Пелопоннес" обошел сначала несколько "старичков", которым давно уже на слом пора, а они все бороздят и бороздят океаны. Потом яхты остались позади. За короткое время весь караван обогнали. Стали "англичанина" догонять. Нет, "Брэдфорд" был хорош, добротно сделан. И дизель, по всему видно, у него мощный. И груза поменьше, чем у нас. А только с нашим судном и ему не тягаться. Догнали мы его. Стали обходить. Пассажиры там высыпали на палубу, скопились на левом борту, таращатся на диковинный сухогруз. Костанакис внешне оставался спокоен, но я видел, что эту помесь знатного грека и прелестной француженки просто распирает от гордости.

..."Англичанин" был уже далеко позади, когда в рубке раздался телефонный звонок. Звонил Маркони. Так прозвали здесь итальянца-радиста. Он сказал, что "Брэдфорд" приветствует капитана "Пелопоннеса" и просит сказать, где строился его корабль.

- Советский Союз, - бросил в трубку Костанакис.

Через минуту - снова звонок: "Брэдфорд" просит указать верфь.

Костанакис назвал наш город. Через короткое время - снова радиограмма: не будет ли так любезен капитан "Пелопоннеса" указать координаты этой верфи.

"Не могут найти, - усмехнулся Костанакис и обернулся ко мне: - Ничего удивительного: отыскать незнакомый город даже в английской метрополии нелегко, а на ваших просторах..." Он тут же продиктовал своему Маркони координаты, а заодно попросил передать, что на капитанском мостике находится представитель фирмы.

Капитан "Брэдфорда" поинтересовался, кто президент фирмы, которая строила корабль. Луи смотрит на меня, а я растерялся. Кто же у нас, думаю, президент фирмы? Министр? Или, может быть, начальник главка? Нет, не они. Тарас Игнатьевич, вот кто.

Отстукали англичанину фамилию "президента". Пока перестукивались, "Брэдфорд" оказался далеко позади. Маячит уже на противоположном горизонте. В заключение англичанин попросил представителя фирмы, то есть меня, передать привет своему президенту и сказать, что он, Дэвид Джеггерс, будет счастлив при первом же случае лично выразить свое восхищение мистеру Бунчужному, верфи которого спускают на воду такие замечательные суда.