Капитан Кирибеев. Трамонтана. Сирень

Рассматривая карту моря (в который раз!), я задумался. Сначала мысль моя была занята капитаном Беловым, потом на память пришли старые друзья — зверопромышленники и рыбаки Севера, биологи с Новой Земли, охотники на белух в Охотском море. Какие же это чудесные люди! О каждом хоть сказки складывай. Но Белов… После разговора с ним я понял: такие люди не только сберегут море, а еще создадут ему прекрасное будущее. Капитан Белов еще и еще раз доказал, что на Азовском море можно не только развивать формы сущие, заменять малополезные более полезными, но и акклиматизировать, как говорится, новые объекты или виды. Его опыт лишний раз подтвердил, что идея переселения некоторых видов из одного моря в другое перестает быть достоянием теории. Наука уже располагает рядом блестящих примеров. Ну, хотя бы переселение на самолетах в Каспийское море «на племя» в тридцатых годах азовской кефали. Сейчас кефаль на Каспии — промысловая рыба. Отлично прижился там и азовский моллюск — митилястера, ставший на новом месте самым распространенным донным жителем. Потрясающий эффект дал переселенный в Каспийский бассейн азовский кольчатый червь (основная пища осетра и севрюги) — нереис. В 1939–1941 годах в Каспийском море было выпущено всего лишь шестьдесят пять тысяч штук нереиса, сейчас он исчисляется там в миллионах центнеров! А не поучительны ли такие факты, как существование на Каспии тюленя, лососей, белорыбицы и некоторых видов ракообразных! Они не аборигены каспийской фауны, а «варяги», пришедшие сюда с далекого Севера несколько тысячелетий тому назад и отлично прижившиеся на новом месте, и никому в голову не придет теперь сомневаться в том, что они не коренные каспийцы. Сравнительно недавно через Марийскую систему водных путей под днищем корабля в Каспии зайцем проехал гидроидный полип кордилофора. Ему очень понравилось на новом месте, и теперь он «прописался» на постоянное жительство.

Осуществляется акклиматизация тихоокеанского лосося в Атлантике и в морях Белом и Баренцевом. В северные моря выпущен еще и камчатский краб…

Примеров много. Опыт капитана Белова интересен не только тем, что он произведен в пределах одного бассейна, очень неровного по своей среде, но главным образом потому, что это «побуждение» природы дало отличные результаты. В этом опыте резервируются большие возможности. Не есть ли это рычаг, с помощью которого можно будет «поворачивать» жизнь в море и даже управлять морем в интересах государства?

Когда я рассказал об опыте капитана Белова Данилычу, он сначала никак не мог понять моего восторга. Пришлось прочитать ему популярную лекцию о «пищевых цепях» и о «флористике и фаунистике».

Под этими двумя латинскими словами, определяющими растительный и животный мир, подразумевается жизнь моря. Говорил я очень популярно, и Данилыч, человек наблюдательный, понял меня без особых затруднений. Затем я взял карту Азовского моря и показал ему, где и как располагаются звенья пищевой цепи.

Данилыч слушал с большим вниманием. И когда я постепенно дошел до объяснения опыта капитана Белова, он стал особенно внимателен и, сказал бы, даже горд. Как же! Ведь он дружит с Беловым и запросто называет его Мыколой, да и «сам сто раз видел всю эту «чертовщину», ну, там морского червя (нереиса) и эти разные ракушечки, которых на берегу до черта, — из них еще кое–кто рамочки для портретов делает; ну, энтих маленьких крабиков (брахинотус); потом энтого, шо прыгает на песке, чисто акробат (понтагаммарис)…»

Оп продолжал бы еще говорить бог знает сколько, если бы я не перебил его и не сказал, что это видели многие, говорили об этом тоже многие, да и ученых книг об этом написано немало, а вот капитан Белов взял да и сделал опыт: он сконструировал особую драгу из старых сетей и поднял со дна морского несколько бочек ракушек (митилястер и синдесмии), которых с удовольствием пожирают бычки ну, конечно, и другие рыбы, и перевез с восточного берега моря, из района Талгирского гирла, к западному берегу, в район Белосарайской косы. Он осторожно опустил их в море и вслед вылил несколько бочек жидкого илистого грунта. Затем отметил это место на карте тремя крестами и знаком вопроса и стал ждать результатов. К сожалению, у него не было водолазной маски, чтобы самому время от времени посматривать на результаты своего опыта. Он до сих пор проверял свой эксперимент пробными уловами. Но ясной картины не имел. Бычки у Белосарайской косы до переселения туда моллюсков встречались и раньше, но лишь в небольшом количестве, а теперь они паслись на моллюсковых банках у Белосарайской косы, словно овечьи отары на травянистых склонах Кавказских гор. И моллюски расселились здесь, как лесные опята, дружными и тесными семьями.

Вот отчего так радовался капитан Белов!

Когда я закончил объяснения, Данилыч сказал:

— Ай да Мыкола! Это шо ж, как говорится: «Кто бежит, тот и догоняет»?