Капитан «Корсара»

Рейно вел и вел их вперед, никуда не сворачивая. Они с Хорнби заметно помрачнели; у них обоих пропали капитаны, а также их друзья.

Наконец, они добрались до нужного места, взобрались на утес, разместились на выступе, и поселок оказался словно у них на ладони.

Почти напротив их наблюдательного пункта стояли распахнутые ворота; входа на рудник они не увидели, так как он находился прямо под их выступом. Изабель сразу поняла, что в центральной постройке, длинном прямоугольном строении, стоявшем параллельно частоколу, жили наемники.

У дальнего конца барака стояла грубо сколоченная сторожевая вышка. Дальше находились еще несколько построек, которые они не могли как следует рассмотреть из-за барака наемников.

Вечерело. Хотя по поселку слонялась пара вооруженных часовых, еще пара стояла на посту у открытых ворот и трое охраняли поселок с вышки, пленников они не заметили.

Изабель подалась вперед и показала пальцем:

– Вон там, под навесом, работают девочки, они сортируют руду! Присмотритесь, и увидите: время от времени они выходят наружу.

Немного позже из шахты вышла стайка оборванных детишек. Каждый из них тащил за собой плетеную корзину. Подойдя к навесу, они опорожнили корзины, высыпав в кучу новые куски породы.

У Изабель сжалось сердце: многие дети были младше Дункана. Во всяком случае, они были ниже ростом и гораздо тщедушнее.

Она еще давно дала себе слово, что непременно выведет из поселка всех детей – а потом разберется с теми, кто их похитил.

Все больше темнело; выпрямившись, Рейно внимательно смотрел на трех усталых, грязных мужчин, которые вышли из шахты и пили воду из бочки, стоящей рядом со входом.

– Вон Дюкасс – наш квартирмейстер. Рядом с ним Фуйяр, а третьего я не знаю.

– Хорошо. – Ройд прислонился к скале. – По крайней мере, некоторые из них здесь.

В течение следующего часа они увидели других своих товарищей из экипажей Калеба и Ласселя. Однако обоих капитанов не было видно.

Изабель почти не сводила взгляда с того строения, которое Калеб называл дробильней. Два раза оттуда выходили женщины; они гуляли по поселку, на время скрываясь за бараком наемников, а потом возвращались. Однако Кэтрин среди них не было.

Наконец, когда уже почти совсем стемнело, дверь дробильни открылась и оттуда вышли две женщины. Изабель выпрямилась. Затаив дыхание, она смотрела на стройную молодую женщину с мягкими русыми волосами; она боялась ошибиться. Потом женщина обернулась к своей спутнице, улыбнулась ей – и Изабель вздохнула с облегчением и ткнула Ройда в бок:

– Вон Кэтрин!

Он тоже разглядывал женщин:

– Та девушка с русыми волосами?

– Да. – Изабель следила за тем, как ее кузина идет по утоптанной земле к навесу, под которым работала группа девочек. – Должно быть, она их проверяет – Калеб об этом писал.

Минут через двадцать, поработав с детьми, Кэтрин и ее спутница набрали полные корзины породы и побрели назад, к дробильне. Куски породы они высыпали в большую кучу у входа, а затем поднялись на крыльцо и скрылись за дверью.

Изабель вздохнула с облегчением. Кэтрин жива, здорова и даже улыбается – судя по всему, настроение у нее неплохое. Изабель несколько раз вздохнула и посмотрела на Ройда. Оставалось понять, где Калеб и его друг Лассель. Тогда все будет совсем хорошо.

Утратив интерес к поселку, она наблюдала за Ройдом. Он был сосредоточен на том, что происходило внизу. Его лицо редко что-то выдавало; вот и сейчас оно оставалось непроницаемым, и все же… она почувствовала, что он совсем не волнуется за младшего брата.

Она прекрасно помнила, как Ройд любит всех защищать; поэтому его реакция показалась ей странной.

Они вдвоем устроились на одном конце выступа, в углу; остальные находились далеко, и они не рисковали разговаривать даже шепотом. Приложив губы к самому уху Ройда, она еле слышно спросила:

– Почему ты так уверен, что Калеб еще жив и находится там, внизу?

Ройд покосился на нее. Через миг он прошептал:

– Рассуждая логически, я могу только предполагать, хотя ничего не знаю, и все-таки… я кое-что чувствую. – Он снова бросил взгляд вниз и продолжал: – Из нас четверых Деклан самый… негибкий. Самый консервативный. Роберт думает, что он такой же, но у него преобладает другая черта – он гораздо спокойнее, чем мы с Калебом. Зато мы, самый старший и самый младший, – одного поля ягоды. Пусть мы с ним не близнецы, но, если бы он погиб, я бы… это почувствовал. Я бы сразу понял.

Она удивленно выгнула брови:

– Я всегда считала, что вы с Калебом похожи больше остальных – а ведь именно его ты всегда больше всех гонял!

– Ты права, – улыбнулся Ройд. – Я гонял его именно потому, что мы похожи. Единственная разница между Калебом и мной состоит в том, что я рано научился обуздывать свои порывы и направлять их в нужное русло, как только понимал, что двигаюсь не туда. Я лучше, чем кто бы то ни было, могу понять, какие искушения его одолевают. Зато я всегда лучше оценивал опасность, которой грозит участие в сомнительном предприятии… Точнее, так было раньше.

– Раньше?

Ройд кивнул в сторону поселка: