Капитан-лейтенант (СИ)

- Вот именно! Кто ж его знает, кто и где чего в море накидал.

- Так где ты был, все же?

- В Констанце....

- Где???? - похоже, тезка офонарел, услышав такой ответ, - Ты шутишь??

- Зачем шутить, если мы именно в Констанце побывали?

- И этот итальянский трофей оттуда?

- Нет, "Аиду" мы гораздо позже уже в море догнали. Она ушла из Констанцы еще 24-го вечером, а мы туда заглянули на кофе раненько поутру 25-го....

- И что теперь у румын ?

- У румын? Хмм... как бы тебе коротко и понятно объяснить... Полный пи****. Пушистый полярный пушной зверек...

- Привираешь, небось?

- Зачем? Петрович все сфотографировал, так что все увидишь. Если меня, конечно же, не расстреляют. Впрочем, лучше быть расстрелянным, чем болтаться в петле на рее, как это может быть случится с тобой и коллегой..., - я кивнул в сторону "Смышленого".

- Какой расстрел? Какая рея? Почему болтаться? - командир "Сообразительного" полностью перестал соображать.

- По кочану, - я грустно улыбнулся. - Во-первых, я нарушил приказ поставить мины у Одессы и поперся в Констанцу. Сам понимаешь, что значит не выполнить приказ командования во время войны? Во-вторых, ты тоже где-то под Одессой мины накидал?

- Нет, не возле Одессы, а немного восточнее, у Очакова. Но причем тут это?

Якорный Бабай! Я с трудом удержал себя от громкой ругани. Стратеги, хвать их за ногу да пустыми головами об стену! Минным полем вход в Днепро-Бугский лиман перекрыть решили. Да четыре батареи полевых 122мм пушек-гаубиц у Очакова, на Кинбурнской косе и на острове Первомайском гарантировано многократно помножат на ноль любого вражину, рискнувшегосунуться к Очакову. Это не говоря уже о том, что на Первомайском и так 8 десятидюймовок и так стоят. Они конечно не новые, еще с царских времен, ну так им же не "Тирпицем" драться. Причем сделают это пушкари без риска потерь от дружественного огня. Вот только соваться туда некому. И если мы дурака валять не будем, то и желающие приближаться к нашим берегам вообще никогда не появятся.

- Когда на твоих минах подорвутся и погибнут наши, ты тогда сможешь дальше жить с таким грузом на душе и не сунешь с тоски голову в петлю?

Тезка стал совсем мрачным, но помолчав пару минут, возразил:

- Черт не выдаст, свинья не съест. Все обойдется. А победителей вообще не судят. Так что не дрейфь!

В кильватере "Сообразительного" мы вошли в Севастополь. И хотя нас встретили с оркестром, вечером, через четыре часа, после того как я сдал свой рапорт командиру дивизиона меня все-таки арестовали. Без грубости, мордобоя и срывания погон. Собственно с моей формы и срывать-то нечего. Потом, когда все кончилось, по секрету, мне рассказали что Октябрьский, увидев трофей и фотографии уничтожаемой Констанцы, сначала обещал меня наградить, а когда до него дошло, что я приказ не выполнил и мины не поставил, рассвирепел. Десять дней я провел на гарнизонной гауптвахте. В одиночке, как ни странно, хотя камера была на четырех. Допрашивали меня только один раз, сразу после ареста. Арестовывали меня краснофлотцы из комендантской роты, а допрашивала - вовсе не "кровавая гебня" из НКВД, а следователь из прокуратуры флота. И вопреки расхожему мнению о том, что НКВД и прокуратура были вотчиной людей "демократической национальности" следователь, военный юрист первого ранга, был русским, причем с "истинно арийской внешностью" , то есть голубоглазым блондином, слегка похожим одновременно и на поэта Есенина и, почему-то и на президента Кеннеди. ( В реальности более 85% сотрудников и НКВД и прокуратуры были русскими.)

И он не мог понять, что ему делать - мое дело не вписывалось ни в какие шаблоны дел о "шпионах и врагах народа". Он то угрожал, то льстил, то вновь угрожал. Я стоял на своем - приказ преступный, выполнять его не следовало. Я действовал по своей инициативе исходя из обстановки с целью нанести максимальный ущерб врагу. Мои действия принесли победу. Более того, сослался на свои довоенные рапорты и протоколы довоенных командно-штабных учений флота в ходе которых я объяснял, что подобная ситуация с минными постановками может сложится и к чему это может привести. Добавил, что мои прогнозы наполовину уже подтвердились. И предупредил еще раз - невинные жертвы этих приказов еще будут. В конце он изволил нелепо пошутить, сказав что-то в стиле Quot licеt bovy, non licet Jovy. Уничтожать вражеский флот в его базе можно было только Нахимову, а я мол не Нахимов. Я отвязался в ответ:

- Гражданин военнюрист первого ранга, а почему это вы думаете, что советский человек хуже царского сатрапа-адмирала? Почему советскому человеку нельзя уничтожать врагов нашей Советской Родины?

Он не нашел что ответить, заткнулся от такой моей наглости, прошуршал своими бумагами и вызвал конвой...