Капитан Мак

«Монсеньор, – писал кардинал, – король оказывает вашему высочеству честь посетить вас. Благоволите в виду этого визита приготовить его покои.»

Этот нежданный визит короля очень раздосадовал Месье, а еще больше дона Фелипе д'Абадиоса. Однако оба они поспешили все подготовить к приезду короля, который и прибыл в замок на следующий день к вечеру, при свете факелов, в одних носилках с кардиналом, в окружении своих мушкетеров.

Уже много позднее того времени, как король отошел ко сну, Месье все еще был в своем рабочем кабинете. При нем был еще один человек – это был дон Фелипе д'Абадиос.

– Святая пятница! Как говаривал покойный король, мой отец, пусть я буду незаконнорожденным, если я понимаю, что за фантазия привела короля в Блуа.

– Да, действительно, – сказал, улыбаясь, дон Фелипе, – приезд его величества, и в особенности его преосвященства, несколько замедлят наши работы.

– Давай не будем шутить, Пепе, и немножко подумаем.

– О чем, монсеньор?

– О причинах, приведших кардинала в Блуа, и заставивших его привезти сюда моего брата короля.

– Мне и думать незачем, монсеньор, я давно уже это понял. Если вашему высочеству угодно выслушать меня…

– Говори, Пепе, говори, – с живостью ответил принц.

– Как вы знаете, король и королева постоянно в ссоре. Король то в Рамбуйе, то в Фонтенбло, то в Лувре, словом везде, где королевы нет, потому что королева вот уже больше года не выезжала из Амбуаза.

– Это так, – ответил Гастон. – И поскольку у короля до сих пор нет детей, я часто спрашиваю себя, не лучше ли мне предоставить событиям течь своим чередом, чем вмешиваться в дела моего кузена, короля Испании.

– О, – холодно ответил дон Фелипе, – ваше высочество сильно ошибается. Вы забываете, что принц Конде ничего не имеет против того, чтобы получить французскую корону.

Гастон сделал гневное движение.

– Принц Конде – французский король! – воскликнул он. – Ну, этого не будет! Никогда не будет!

– Нет, если у короля будет наследник!

– Наследник! – воскликнул Месье.

– Но его не будет, если ваше высочество поможет Испании скинуть кардинала.

– Хорошо, – сказал принц, – будем организовывать заговоры. А впрочем, что же еще делать принцу, родившемуся столь близко к трону, как не составлять заговоры?.. Но, – продолжал, помолчав, Гастон, – все это не объясняет мне, почему король здесь.

– Король здесь потому, что Блуа лежит на дороге в Амбуаз.

– То есть кардинал старается помирить его величество и королеву Анну Австрийскую?

– Именно так, монсеньор.

Гастон озабоченно нахмурился.

– Этому и в самом деле следовало бы во что бы то ни стало помешать.

– Это нелегко, монсеньор. Король скучает.

– Но о чем думает мадемуазель де Отфор? – пробормотал принц, намекая на любовницу короля.

– Мадемуазель де Отфор ныне в немилости.

– Да неужто? – рассеянно спросил принц.

– Кардинал устранил ее, как он устраняет всех, кто ему так или иначе мешает.

– Но, значит, – продолжал Гастон Орлеанский, – дорога в Амбуаз королю совершенна открыта?

– Конечно, в том случае, – тихо сказал, загадочно улыбаясь, дон Фелипе, – если на этой дороге королю не попадется камень преткновения.

– Что вы хотите сказать?

– Я знаю одну женщину, – продолжал дон Фелипе, – которая вполне могла бы стать камнем преткновения, о котором я имел честь упомянуть вашему высочеству.

– Ба! Король уже давно не обращает никакого внимания ни на одну из придворных дам, мой бедный Пепе.

– Это не придворная дама, и король никогда ее не видел.

– Где же она?

– Здесь, – ответил дон Фелипе.

– Как, здесь, в Блуа?

– Да, монсеньор.

– Но, значит, это какая-нибудь горожанка или, как принято говорить, простолюдинка?

– Нет, монсеньор, это знатная дама.

– Каким же образом я никогда ее не видел?

– Она приехала только вчера вечером, и если ваше высочество не боится прогуляться ночью по узким улочкам и сомнительным закоулкам доброго города Блуа…

– Ты мне ее покажешь, Пепе?

– Да, монсеньор.

– Когда?

– Нынче же вечером, ежели ваше высочество соблаговолит за мной последовать.

Гастон поднялся, взял плащ, шляпу, шпагу и сказал дону Фелипе: – Идем! Мне не терпится увидеть это чудо.

Замок Блуа сообщался с нижним городом потайным ходом.

По маленькой винтовой лестнице нужно было спуститься до потайной двери, которую впоследствии заложили камнем, я через нее можно было попасть в узенький переулок, спускавшийся к Луаре.

Этой дорогой и повел принца дон Фелипе д'Абадиос.

На самом берегу реки стоял уединенный дом, с севера, востока и запада окруженный садом.

– Здесь, – сказал испанец.

И он показал на живую изгородь сада. Из дома не доносилось ни звука, но сквозь цветные стекла одного из окон первого этажа поблескивал свет.

– Монсеньор, – сказал дон Фелипе, – я хотел бы показать вам женщину, о которой я вам рассказал, но так, чтобы она вас не видела.

– Так как это сделать? – спросил принц.

– Идемте со мной.

В просвете изгороди была сделана калитка; дон Фелипе бесшумно открыл ее и, взяв принца за руку, сказал:

– Идем, только тихо.