Капитан мародеров

Убранство рыцарского зала, выполненного с особой роскошью, подчёркивало богатство хозяина замка. Высокие сводчатые потолки поддерживали мраморные колонны. Его стены украшали росписи из повседневной жизни, в том числе и охоты, а также гобелены. Потолок был расписан гербами рода Шильон-Пьемонт – белый равноконечный крест на красном поле, издревле принадлежавший Шильону и очень похожий на него герб Пьемонта, с той лишь разницей, что его верхнюю часть украшала синяя замковая стена с тремя машикулями. Камин же поражал воображение гостя своим великолепным убранством и огромным размером, казалось в нём можно зажарить целого вепря. Оружие и доспехи, давшие название залу, напоминали гостю о том, что предки князя снискали неувядаемую военную славу. Рыцарский зал при помощи винтовой лестницы сообщался с судебным залом, где князья де Шильон-Пьемонт творили правосудие на протяжении трёхсот лет.

Нижний этаж жилых помещений занимала комната шамбеллана, далее располагалась кухня и большая столовая, разделенная рядами из четырех колонн из резного дуба.

….Герцог не раз пытался подкупить кого-нибудь из слуг кузена, и вот, наконец, это удалось. Людовик, несмотря на тягу к наукам и искреннюю любовь к жене, питал слабость к женскому полу. Последним его увлечением стала юная дочь шамбеллана. Она благополучно понесла ребёнка от князя, в положенный срок у неё начались роды. Но, увы, ребёнок лежал неправильно и девушка умерла. Ребёнок так и не родился. Шамбеллан затаил ненависть… Герцог, наводнивший окрестности Лемана своими шпионами тотчас попытался использовать это обстоятельство.

Семейство де Шильон-Пьемонт пробудилось летним утром 1418 года, как обычно. Князь даже не подозревал, что войско его кузена Амадея Миролюбивого, изрядно пополненное наёмниками-ломбардийцами приближалось к Леману.

Приграничные гарнизоны княжества, а они были немногочисленны, были полностью уничтожены по приказу герцога. Но командиру одного из них удалось выбраться из кровавого месива живым, но израненным, и он попытался пробраться в резиденцию князя.

Замки вассалов, что повстречались на пути герцога, были преданы огню. Увы, они не имели должных укреплений, подобных Шильону.

Князь и княгиня по-обыкновению позавтракали вместе и затем направились в лабораторию. Они так увлеклись совместными опытами, что не мыслили жизни без них.

Их дочь, Ангелика шести лет, похожая на пухленького ангелочка, порученная попечению фрейлинам княгини, предавалась детским шалостям в обществе детей вассалов, которых княжеская чета в соответствии с царившими нравами в благородных семьях приняла на воспитание по достижении четырнадцатилетнего возраста. Словом, девочка росла в компании сверстников.

К полудню в замок примчался капитан одного из разгромленных гарнизонов и сообщил страшную весть: ещё накануне войска герцога Амадея VIII вторглись в пределы княжества и сметают на своём пути всё живое.

Людовик недоумевал: отчего ему не сообщили о нападении?

Но израненный капитан не смог дать объяснений, ибо силы оставили его и он потерял сознание.

Князь понимал, что время упущено, войско уже не собрать. Он приказал принять всех, кто искал в замке убежища, поднять мост и быть готовыми к обороне.

Через два дня ломбардийцы приблизились к Шильону и осадили его. Асмодей понимал: штурм непреступного Шильона – авантюра. Он потеряет как своих людей, так и наёмников, и потому, он решил ждать, надеясь, что шамбеллан подкупленный его верным человеком сделает то, что обещал.

…Людовик, облачённый в кольчугу и красное сюрко с изображение белого креста, стоя на замковой стене, наблюдал как неприятель разбивал лагерь вокруг озера. В этот момент он осознал, что слишком много времени уделял алхимии, но отнюдь не обороне замка, надеясь на то, что родственные узы, связующие его с Асмадеем – не рушимы. Он жестоко просчитался…

Предатель сделал своё чёрное дело – отравил колодцы замка. Он считал, что таким образом он поквитался с князем за смерть дочери. Сам же он предусмотрительно запасся вином, воды не пил совсем.

Княжеская чета также употребляла по большей части вино. Первой недомогание почувствовала прислуга. Но Людовик не придал сему обстоятельству значения. Но когда заболела их дочь и дети вассалов, он не на шутку обеспокоился.

Эльза, владевшая навыками врачевания и умевшая изготавливать несложные лекарства, лечила их. Ангелика пошла на поправку, но дети, увы, умерли. Но к тому времени в муках скончалось ещё пять человек из прислуги и стражи.

Князь в очередной раз прозрел: колодцы отравлены, в замке предатель. Пока он терялся в догадках, прислуга схватила предателя-шамбеллана.

Перед тем, как предать негодяя казни, Людовик пожелал говорить с ним:

– Как ты мог замыслить такое против меня, твоего сеньора? – возмущался князь.

Шамбеллан, утёр тыльной стороной ладони окровавленное лицо (прислуга изрядно потрепала его) и спокойно ответил:

– А как вы могли соблазнить мою дочь, пользуясь своим правом?.. Она умерла из-за вас… Вы причина её смерти…

– Причём здесь я? – негодовал Людовик. – Смерть женщины при родах – обычное дело!