Капитан мародеров

Ангелика отёрла слёзы… Тем временем барон продолжил:

– Или ты будешь делать то, что я велю… Или прикажу выбросить тебя вон из замка и ты окончишь свои дни на одной из многочисленных дорог Бретани.

Жиль де Рэ склонился к обнажённой Ангелике и укусил её за сосок. Она вскрикнула…

– Да, буду делать всё, что вы скажите, мой господин… – всхлипывая, пролепетала она.

– Вот и славно… Я знал, ты умная девочка… Иди ко мне… – барон привлёк к себе Ангелику и страстно впился ей в губы.

Впоследствии Жиль де Рэ неоднократно заставлял Ангелику подсыпать знатным гостям различные порошки в вино и наблюдать за их поведением, а затем описывать во всех подробностях увиденное. А порой барон не гнушался и подглядывал за поведением своих гостей сам через специальный вмонтированный в стену спальни глазок. Иногда, порошки вызывали чудовищное возбуждение и гости, принявшие его, кидались на Ангелику, подобно голодным волкам. Всю ночь они предавались неистовым страстям со своей партнёршей, доводя её до исступления. С наступлением утра они ничего не помнили…

После таких оргии Ангелика не могла подняться с постели в течение нескольких дней.

Однажды в Тиффож прибыл гонец, он сообщил Жилю де Рэ, что объявилась некая женщина, которая выдаёт себя за Жанна д’Арк. Барон тотчас покинул замок и направился в Нант, где объявилась чудом избежавшая костра Орлеанская Дева. Но напрасно барон лелеял надежду: перед его взором предстала некая Жанна Феррон, зарабатывавшая на жизнь ярмарочными фокусами. Она пыталась убедить толпу, что является Девой-Жанной, чудом спасшейся от костра. Но при проверке оказалось, что та совершенно не умеет держаться в седле, поэтому подверглась осмеянию. По приказу епископа города её публично высекли около позорного столба. К вящему удивлению городского прево барон изъявил желание увезти лже-Жанну с собой.

Прево и предположить не мог, какая участь ожидала несчастную. Барон и Жанна Ферран, уверенная в своём спасении, в сопровождении телохранителей Анри Гриара и Этьена Корило направились в Машикуль, замок, расположенный на территории графства Нант, принадлежавший де Рэ. Там они совершили кровавую казнь над самозванкой: сначала отрубили ей руки, затем ноги, а уж после – голову.

Возвращаясь в Тиффож, Жиль поклялся себе, что расправится с любой женщиной, осмелившейся назваться именем Жанны д’Арк.

Но со второй самозванкой, Жанной-Клотильдой д’Армуаз, появившейся в Меце, Жиль де Рэ расправиться не смог. Ибо Мец находился слишком далеко от Тиффожа. И слухи до Бретани о воскресшей Орлеанской Деве дошли слишком поздно – правосудие состоялось без его вмешательства.

Лже-Жанна появилась в местечке Гранд-оз-Орм в сопровождении двух мужчин, якобы её братьев, которые всем и каждому утверждали – перед ними Жанна д’Арк, Орлеанская Дева, спасительница Франции.

В сопровождении братьев мнимая Жанна – впрочем, это не мешало братьям называть настоящим именем Клотильда – отправилась в Мец, а затем – в Марвиль и Арлон, ко двору герцогини люксембургской. Позднее она появилась в Кёльне. И привлекла внимание местного инквизитора, который приказал самозванке явиться на допрос, подозревая её в колдовстве и ереси. Та же, предпочитая не искушать судьбу, спешно вернулась в Арлон.

В том же году она вышла замуж за сеньора Роббера д’Армуаза, чью фамилию носила в дальнейшем, и впоследствии родила ему двух сыновей.

Но Жанна-Клотильда, будучи авантюристкой по натуре, на этом не успокоилась. Через своих братьев она установила переписку с жителями Орлеана и королём Карлом, который, впрочем, не спешил отвечать на её письма. В конце концов, при попытке посетить Париж Жанна-Клотильда д’Армуаз была арестована по приказу парижского парламента и после допроса признана самозванкой.

… Прибыв из Машикуля, барон в порыве чувств признался Ангелике:

– Я любил Жанну д’Арк… И теперь грязные шлюхи пытаются замарать её светлое имя…

Ангелика слышала про Орлеанскую Деву, несмотря на то, что повела свою юность вдали от Франции и боевых действий французов и англичан.

– Вы преклоняетесь перед простой крестьянкой?.. – искренне удивилась она и тотчас испугалась своей смелости.

Но барон, растерзав самозванку в Машикуле, и удовлетворив свою жажду крови, спокойно ответил:

– Она не была крестьянкой. Простолюдинка не может вести армию в бой…

Ангелика округлила глаза.

– Но так считают все во Франции… – робко заметила она.

Жиль кивнул.

– Да, это сказка для черни… Жанна была баронессой… – признался он. – Она объединила солдат и повела за собой армию. Они верили в неё как в чудо. Я восхищался Жанной, преклонялся перед её смелостью и красотой… И не только я… Жан де Новеленпон умер, защищая её в последнем бою… А шевалье Жан д’Олон боготворил Жанну.

Ангелика, успевшая возненавидеть барона за время пребывания в Тиффоже, неожиданно прониклась его горем.

– Неужели на костре сожгли баронессу?.. – спросила она.

Жиль злобно взглянул на неё. Но Ангелика почему-то не испугалась.

– Да… Её предал король и Господь Бог…

Отныне Ангелика начала понимать, что побудило барона обратиться к Дьяволу – разочарование и опустошение.