Капитан. На линии судьбы (СИ)

— Летая на симуляторах! — продолжил Шторм, глядя на генерала не то с вызовом, не то… с сочувствием. — Она — четвертая на курсе! Тебе это о чем-нибудь говорит?! Из двухсот девяти выпускников! Четвертая!

Подполковник на крик не срывался, говорил ровно, но воспринималось, как если бы бил наотмашь. Каждым словом, каждым звуком.

— С кем приходится работать! — вздохнул Шторм после короткой заминки, внезапно развернувшись к Искандеру. Сделал еще одну паузу… не хватило даже на вздох, если только на догадки. С последним не ошибся, хоть и был близок к этому — ментальная карта подполковника продолжала оставаться спокойной. — Ты не туда смотри! — даже не резко — грубо, вновь заговорил Шторм, обращаясь теперь уже к нему. — О ней, — подполковник кивнул на младшую Орлову, которая как раз в этот момент вышла из строя, — даже не думай. Тут и без тебя все очень сложно.

— Господин подполковник… — начал было Искандер, но осекся, заметив в глазах Штормауже знакомый блеск. Вцепился — не оторвать.

Подсказки для выводов хватило. Для соответствующей реакции — тоже:

— Я начинаю жалеть, что кангор счел необходимым оказать вам помощь!

— Канир, вы же не институтка, да и у меня не было намерений вас совращать, — вполне довольно фыркнул Шторм, бросив короткий взгляд на Орлова.

Тот, в отличие от них двоих, смотрел только на дочь и, казалось, к разговору не прислушивался.

Искандер в эту версию не верил. Не по основаниям, по прецедентам. К просьбе научить его понимать людей эти два человека отнеслись с полной ответственностью.

— И почему именно мне больше всех надо?! — огорченно развел руками Шторм, когда пауза затянулась настолько, что начала напоминать противостояние. — Или вам всего этого, — опять кивок в сторону плаца, — недостаточно, чтобы сделать предложение, от которого мы с генералом не сможем отказаться?

— Вас очень серьезно недооценивают, — довольно спокойно отозвался Искандер, легко перечеркнув слова, которые сам же и произнес. — По крайне мере, в нашей стороне Галактики.

— Весьма неоднозначное заявление, — Шторм приподнял бровь, пошамкал губами, словно пробуя сказанное на вкус. — Что скажешь, Николай Сергеевич?