Капитан. На линии судьбы (СИ)

— Таши! — вновь повторил демон, крепче сжимая ладонь. Боль ее не отрезвила.

— Пусть говорит, — совершенно спокойно отозвался старх, бросив на него взгляд.

Вроде и мимолетно, но вполне хватило, чтобы ощутить бешенство, которое император успешно скрывал.

— Этого мало?! — Таши вроде как удивленно приподняла бровь. — Ах, да! — вскинулась она, заставив демона напрячься и дать знак ангелу, чтобы тот был готов к неожиданностям. Бесполезно — им хватило бы и стандартной четверки верных, а тут втрое больше, но мало ли… где и как вывезет. — Игровые карты, которые мы тащили для вас через полгалактики! — Она вдруг сникла… вспомнив. — Остается понять, стоило ли оно того?

— Когда-нибудь ты ответишь себе и на этот вопрос, — неожиданно мягко произнес Индарс и, указав на катер, дожидавшийся их на площадке перед комплексом, добавил: — Сегодня вы — мои гости.

Отказ, как и предполагал демон, подобным тоном не предусматривался.

Индарс исподволь наблюдал за девушкой и не понимал самого себя. Или… понимал, но для него бы лучше первое. Правильнее.

Всего лишь желание, в котором он не собирался себе отказывать.

Всего лишь женщина, которая могла доставить ему удовольствие.

Всего лишь…

Оставалось решить, что делать с тем хатчем, который они так и не закончили, прервав потому, что ей нужно было улетать.

Он — Император Белых, она — наложница его Черного соперника. Раскрасневшаяся, с блеском в глазах, о который можно было порезаться, задиристая, время от времени забывающая, что напротив нее за игровым столом сидел сам император стархов.

И задача из разряда тех, что выглядят невозможными — экилибр. Не для него, для нее.

Об этом лучше было не вспоминать, но вспоминалось. Как и о том, насколько безжизненным был взгляд Таши, когда она смотрела на пепел, смываемый с ее ладоней прозрачными каплями.

Самообладания хватило, чтобы перечеркнуть застывшую перед глазами картинку и вновь обратить внимание на капитана перевозчика, сумевшего выполнить заказ, за который никто не хотел браться.

Лучше бы Индарс этого не делал, продолжая рассматривать лишь ее отражение на отшлифованной до блеска поверхности металлического кувшина.

Таши была пьяна. Не тарканским вином, которое он постоянно подливал ей, буквально кожей ощущая, как та «звенит» напряжением, сидя рядом с ним за поминальным столом. Она была пьяна болью, тоской, ненавистью… первой смертью. Не абстрактной, той, которую не получилось предотвратить.

— Ты терял? — словно ощутив кожей чужое интерес, подняла она на него ожидаемо трезвый взгляд.