Капитан «Неуловимого»

Сегодня утром я вскрыл пакет, и мы покидаем Ленинград. Уже пора, в Финском заливе начал схватываться лёд. Старпом сделал на конверте запись о времени вскрытия, после чего покинул мою каюту, дав мне возможность ознакомиться с приказом. В принципе, как мне на словах и объяснили, мы идём в Англию, а потом на Север. Но в пакете с приказом было дополнение: мы идём не одни, на борту будут пассажиры, которые сойдут в Англии. А вот это было очень плохо и, честно скажу, сильно мне не понравилось.

Причины расстраиваться у меня были. Помните Ингу, девушку Ивана, от которой я постарался избавиться перед войной? Шесть дней назад она меня нашла и, подкараулив, встретила на выходе из штаба флота. Продрогла вся в своём лёгком пальтишке, пришлось отогревать её у себя в квартире. Да так, что проснулись следующим утром в одной постели. Она оказалась неплоха, понимала толк в постельных играх, без комплексов была. Не знаю, кто её учил, но как партнёрша она меня более чем устраивала.

Это я к чему. Из-за блокады я не мог отправить её в тыл, чтобы она потом добралась до Полярного и ждала меня там после походов. Поэтому я решил взять её с собой, естественно тайком, не ставя никого в известность. В моей каюте уместимся, койка у меня полуторная.

Однако брать только Ингу, скажем так, нехорошо, нечестно по отношению к другим командирам. Поэтому, собрав их всех (у меня полный штат, десять командиров), я предложил тайком забрать и вывезти из Ленинграда на Север свои семьи: мол, нечего им тут в блокаде находиться. Да, опасно, лодка может пропасть под бомбами или не всплыть, но и в городе, где всё чаще звучит воздушная тревога, они также могут пострадать. Отправил их думать.

В итоге четверо согласились с моими доводами. Старпом и комиссар забирали жён и детей. У Дёмина двое малых, у комиссара дочка лет пятнадцати. У лейтенанта Озерова, штурмана, молодая жена на сносях, а у мичмана Федосеева – невеста, причём её родители против свадьбы. Мы договорились, что я оформлю их брак на борту лодки, после выхода.

Комиссар уже забрал временно выданную нам машину (свой «мерседес» я ещё вчера убрал в Хранилище) и отбыл за семьями, собираясь их привезти, а тут через час должны прибыть эти неизвестные. В пакете указано, что их шестеро, с грузом, двести килограммов. Необходимо их принять и разместить, у груза надлежит выставить охрану. Золото, что ли, повезём? А чего так мало? Ладно, видно будет.

К счастью, комиссар прибыл первым, и мы успели спрятать наши семьи в каютах, велев им не шуметь, а сами приняли пассажиров, которых привезли на автобусе сотрудники госбезопасности. Это были четверо мужчин и две женщины, с багажом и личными вещами. Тяжёлые ящики отнесли в лодку, разместили в носовом отсеке и выставили вооружённого матроса. Провожающие отбыли, все приказы на руках, так что я отдал команду отдать швартовы.

Вздрогнув и задрожав, натянулся трос, и буксир стал отводить нас от пирса, буксируя дальше к выходу. Дизеля заработали, и, отдав буксирный конец, дальше мы направились сами. Сопровождал нас один тральщик: погода нелётная, так что налёта ожидать не стоит. Тральщик провёл нас через минное поле, и всё, дальше сами.

Сейчас я стоял на мостике и наблюдал за окрестностями. Погода стояла мерзкая, холод пробирал до печёнок – минус пятнадцать, не меньше. Капли воды, попадая на палубу и орудия, застывали, образуя ледяные скульптуры. С момента, как мы попрощались с тральщиком, прошло около часа, а я всё стоял на мостике.

Тут наверх поднялся старпом, кутаясь в бушлат.

– Как устроились пассажиры? – поинтересовался я.

Когда мы планировали размещение тех, кого брали с собой, мы как-то не рассчитывали на дополнительных пассажиров. В командирском отсеке были четыре одноместные каюты, три двухместные, общая душевая и кают-компания. Мы планировали одну двухместную освободить (командиры и со старшинами поживут) и поселить туда дочку комиссара и невесту мичмана. Соседа лейтенанта Озерова тоже отправить к старшинам, а к нему подселить жену. Детей старпома туда же, к старшинам: мальчишкам три и пять лет, выделить одну койку, старшины присмотрят. А койки хватит, подушки с разных сторон разместить, уместятся. Жёны старпома и комиссара при них, у них одноместные каюты.

А тут пассажиры появились. Мы совместно подумали, планы менять не стали, просто освободили ещё одну двухместную каюту и туда поселили женщин, а мужиков – в старшинский кубрик. Будут спать на местах тех, кто на дежурстве, и менять на свободные. Ничего, освоятся, дело привычки. У меня было три трофейных гамака, и я отдал их старшинам, чтобы они могли подвешивать их в носовом отсеке и спать. Чуть до драки не дошло: так много было добровольцев на гамаки.

А так как размещением пассажиров занимался старпом, я хотел выслушать его мнение. С пассажирами я контактировал мало: представился, передал старпому, и дальше он с ними работал.

– Возмущались. Особенно этот, мордатый. Требовал себе отдельную каюту: мол, он большой чиновник из Москвы.

– У нас не пассажирский лайнер.