Капитан «Неуловимого»

– Это без надобности, разрешение от таможни я получил, вот разрешение на разовое посещение города. Женщины нас не поймут, если мы их в город не пустим. Деньги есть, немного, тысяч пять фунтов стерлингов, но на небольшие покупки хватит.

– Пять тысяч – это очень большая сумма.

– Поверь, нашим женщинам и этого не хватит. Вот, держи, раздели поровну на всех. Отчитываться за них не нужно: они трофейные, нигде не числятся. Если что, на меня кивай: мол, я дал. Да, возьми с собой Озерова, за женой проследит, и не забудьте личное оружие, мало ли что. Кортиками, если что, не отмашетесь, а выстрелы в воздух протрезвляют хорошо. Всё, идите, гуляйте, я пока с комиссаром на лодке буду.

– А вы как же?

– Приму топливо да пообщаюсь с британскими подводниками. Похоже, до них дошли газеты с тем нашим походом, пообщаться хотят. Так что я принесу себя в жертву, а вы отдыхайте.

Старпом хмыкнул, но поспешил уйти. Вскоре шумный табор из женщин и детей покинул пристань, укатив на двух такси, поскольку в одно они не поместились. На прогулку и покупки я дал им четыре часа, потому как задерживаться в Англии не планировал и собирался покинуть порт этим же вечером. Эти шесть дней пути были, на мой взгляд, вполне неплохи, и тяжёлым поход я бы не назвал, так что и отдыхать долго смысла не видел, заправимся и отбудем.

А вот, кстати, и первый бензовоз с топливом. Его встречали боцман и старший механик, они же командовали трюмными, которые разматывали шланги. Я в это время на пирсе общался с тремя офицерами-подводниками. Потом начался слив, качество топлива стармеха удовлетворило, одной цистерны в пять тонн хватило, чтобы пополнить наши запасы. Я подписал наряд (платить будет посольство), и грузовик укатил.

Матросы взялись за уборку палубы, а я, оставив за старшего комиссара, принял приглашение офицеров и направился с ними в местный клуб, намереваясь вернуться через два часа.

* * *

Со временем я немного ошибся, вернулся даже позже наших женщин, пусть минут на пятнадцать, но всё же. Англичане мне не нравились раньше и жутко не нравятся сейчас. В клубе, где было немало офицеров, меня пытались тонко опустить, намекая на то, что моя популярность обусловлена устроенным вокруг меня пиаром, а сам я пустышка. Всё, о чём писали в газетах, они считали ложью, и даже признавая атаку в Любеке, как свершившуюся, сомневались в том, что это был я: мол, молод ещё.

Поэтому, приняв вид спесивого аристократа, я до самого своего ухода из клуба доводил местных офицеров до белого каления, тонко издеваясь над ними. И у меня получилось: меня едва не побили перед уходом. Вернулся я, лучась улыбкой и в отличном настроении.

Руководство порта я заранее известил об отходе, лоцман уже скучал у трапа, и мы вместе прошли на борт. Лодку аврально подготовили к выходу, отдали швартовы, самостоятельно отошли от пирса, на ходу разворачиваясь (мы отходили задом), и направились к выходу. Пройдя минные поля по фарватеру, который я запомнил, остановились. Лоцман перешёл на ожидавший его катер, а мы направились дальше.

А вот то, что произошло дальше, мне сильно не понравилось. Слева и справа к нам направлялись находившиеся пока в километре от нас две британские субмарины в подводном положении, явно с целью атаковать. Не по-настоящему, естественно, попугать решили. Подслушав разговоры на их мостиках, я узнал, что они решили выставить меня в невыгодном свете, посмешищем: мол, подводник, а атаку проморгал. И ведь даже не боятся, что им это может выйти боком. Политика – дело тонкое.

– Внимание, – объявил я. – Боевая тревога, нас атакуют. Повторяю, боевая тревога. Нас атакуют.

Так как антенна была поднята, то радист тут же переключил меня на местную волну, и я в режиме радиотелефона связался с дежурным по порту, сказав в трубку:

– Атакован двумя неизвестными субмаринами, принимаю бой. Отбой связи.

Дежурный едва успел подтвердить приём сообщения, как два матроса начали разбирать антенну, и моя лодка стремительно ушла под воду, поворачивая влево: с этой стороны британец был ближе. Обе субмарины шли на максимальном ходу, разряжая аккумуляторы.

Акустик подтвердил выход двух подлодок в режим атаки, и информацию об этом внесли в боевой журнал. Я надел наушники акустика и стал слушать, штурман давал счисление по курсу.

– Первый и второй торпедные аппараты товсь, – скомандовал я.

– Есть первый и второй товсь, – подтвердили из носового торпедного отсека. Там уже открыли крышки шахт аппаратов, подготовив всё к пуску.

Старпом, внимательно за всем следивший, всё же поинтересовался:

– А может, это британцы?

– Почему может? Британцы и есть, попугать нас решили. Вот и испугаем, до мокрых штанов. Но по корабельному журналу это атакующие нас неизвестные подлодки. Мне же надо куда-то торпеды списывать.

Старпом только хмыкнул и заметно расслабился, но услышав о торпедах, снова напрягся: он понял, что я действительно собираюсь стрелять.

– Я считаю, что не стоит стрелять боевыми снарядами.

– Не бойся, старпом, я не только отлично стреляю на слух, но и мажу при нужде. Сделаю так, чтобы торпеды впритирку прошли, и британцы обосрались.