Капитан Ориона

Каждый обыватель считает, что очень просто описать событие из своей жизни. Рождение единственный акт в жизни человека, за который он не отвечает. Дальше запрет преодолевается авторской фантазией. Кто ты есть человек на белом свете, поднявшийся над историей жизни, где смерть времени уже внутри жизни.

Общество решает проблемы человека, как «героя нашего времени», или «героя, которому горе от ума», превращая в изгоя, или лишнего человека, если пытается соучаствовать в реэволюции вечности и бессмертия, печали и радости, молодости и тленности.

Это как запретить ещё раз читать «Красное и черное» Стендаля, «Декамерон» Боккаччо, «Доктор Живаго» Пастернака, «На западном фронте без перемен» Ремарка и других… Мера ответственности соответствует мере любви и свободы.

8. Лицензия на ученость.

Наука призвана учить, не обучать какому-нибудь ремеслу, а именно дать новые знания, умения и навыки. Наука пытается создать универсальную теорию «Всего», чтобы объяснить весь мир от атома до черной дыры Вселенной. Только от религии никогда не ждут осмысления об окружающем мире, а ищут в ней скорее утешение от науки.

Так, как нам быть с наукой в период реэволюции. Перестройка науки определяется тезисом шаг вперед, два назад. Да, хотят смены парадигм, но при сохранении кафедр и штатного расписания. Ломать, не строить. А что делать с тезисами написанными пять лет назад, научными статьями, монографиями, где только, что отстаивали перед Ученым советом совокупность новизны и решения поставленных задач. Где хоть и коэффициент полезного действия прежний – шажок вперед, и отскок в сторону, и вот последний путь диссертация с научной новизной отправляется в архив на покой.

Ученый на французском языке означает эрудит, в нашей версии это творческий деятель, который умеет работать с научной литературой, писать тезисы в сборники, статьи в специализированные журналы, иногда монографии. Умеет эрудированно компилировать источники литературы. С соискателем работает научный руководитель, как технический ученый или писатель, который готовит совместный труд для ученой степени. Не будем говорить о грустном, а именно, о человеческих слабостях.

Вхождение в науку. Вот это да! Это первые листы исписанные автором, перечеркнутые руководителем, раскритикованные оппонентами. Тонны балласта отбрасываются на отвалы научных террикоников при оформлении формы диссертации, а, отнюдь, не содержания. Несколько слов будет сказано о диссертанте на фуршете, как об очередном соискателе, который достоин искомой ученой степени с возможным в дальнейшем кадровым ростом. И узаконенное научное звание эрудита, то есть думающего человека в широком смысле слова. Еще сделан шаг в сторону науки для науки, а не ради карьеры. Очень в это верится!

И потом в последний путь, где даже надпись «оставь надежду навсегда» не останавливает претендентов. В суете черных Оппонентов происходит продолжение таинства посвящения в научный сан. Драгоценные диссертации развозят по комиссиям, как дрова, на скрипучей тележке. Часами, неделями, месяцами труды ученых философов в длинном ряду дожидаются своего вердикта от чиновничьей аттестационной комиссии.

В тихой канцелярии делается последний оттиск печати с резолюцией для соискателя, который в одночасье из эрудита становится большим пребольшим ученым. В высших инстанциях науки не бывает реэволюции. Сейчас спросить не у кого, сколько бы лет пришлось ожидать почетного звания и печати на гербовой бумаге, например, бедным философам Аристотелю или Платону. Замечательно, что черновики рукописей не тлеют. Если и происходит замалчивание новых идей, то больше по невежеству некоторых кафедральных работников, которые очень часто восклицают «не может быть?!», что это труд под силу только целому институту.

Злую шутку сыграла судьба с Дмитрием Менделеевым, который баллотировался в Императорскую Академию, где из восемнадцати академиков, только восемь отдали свой голос, но которые не стали решающими. Это был удар по самолюбию дерзкого и гениального ученого. Он вынужден был оставить кафедру. Последнюю лекцию он читал перед студентами университета при сопровождении жандармов во избежании бунта. Но из истории науки оппонентам было не дано вычеркнуть имя Менделеева. Он в 1905 году заметил: «Всего более четыре предмета составили моё имя, периодический закон, исследование упругости газов, понимание растворов как ассоциации, и учебник «Основы химии». Тут мое богатство». И более великое его открытие, которое не до конца оценена потомками, это химическая карта нашей Вселенной.

И при всем притом, что не может быть?! и все – таки, в двадцать первом веке рождается «теория всего», где сосуществуют явления электричества, магнетизма, оптики, объединенные в теорию квантовой механики, не отрицая Декарта, Ньютона и Максвелла. Произошла новая революция парадигм в науке.