Капитан Пересмешника (СИ)

— Мы добрались, — пробормотала Кали, на вдох повисла тишина, на вдох она погрузилась куда-то в свои мысли. — Мы добрались! — птичка бросилась ко мне, сжала лицо ладонями, звонко поцеловала в губы и тут же вскочила с постели. — Мы добрались, добрались, — капитан, смеясь, подбежала к окну, сбросила с себя одежду, распахнула створки и взмыла в небо прекрасной птицей.

Три вдоха понадобилось мне, чтобы выскочить на палубу.

Она парила над кораблем, солнце серебрило сильные крылья, а в воздухе разливался громкий, радостный крик. Песня капитана «Пересмешника».

Матросы, находившиеся наверху, подтягивающие тросы, проверяющие крепления, вскидывали вверх руки, кричали и улюлюкали, улыбались.

Казалось, сам корабль вибрировал и дрожал, разделяя радость своей хозяйки, плетения светились ярче, дрожали на ветру паруса, раскачивались канаты.

А я стоял завороженный и оглушенный. Смотрел на нее. И вместе с радостью в груди разливался страх от понимания того, что вот так, смеясь, она может легко улететь и от меня в любой момент. Просто встать на крыло и исчезнуть в небе. Раствориться. Дочь Вольных — великолепная и свободная.

Всегда свободная.

Глупая мысль. Страшная мысль.

Мысль, заставляющая стиснуть кулаки и сжать зубы.

Я сделаю все, чтобы она не захотела улетать. Все от меня зависящее, чтобы она осталась со мной, потому что без нее я пропаду. Это осознание шибануло под дых, обрывая мое дыхание, это осознание заставило сильнее колотиться сердце, от этого осознания меня прошиб холодный пот.

А она все летала, смеялась, переворачивалась на спину, ловя потоки воздуха, и я все также не мог отвести от взгляда.

Калисто кружила над кораблем еще несколько лучей, купаясь в лучах солнца, затем осторожно опустилась на штурвал и замерла, склонив голову набок, к чему-то прислушиваясь, а через вдох снова пронзительно крикнула и, взвившись в воздух арбалетным болтом, тут же скрылась из вида за облаками.

Команда на исчезновение своего капитана отреагировала спокойно, точнее вообще никак. Пираты продолжали заниматься своими делами: чистили палубу от водорослей, раковин и прочего мусора, закинутого штормом, за штурвалом стоял Тим, продолжая вести корабль ко все четче вырисовывающемуся острову, Сайрус внизу убирал пушки и ставил под стазис пороховых обезьянок, Вагор снимал с кошки, сматывал канаты и складывал в мешок.

На палубу поднялся квартирмейстер, выводя меня из раздумий.

— Смотрю, ты пришел в себя.

— Как видишь, — коротко кивнул я головой.

— И часто твой зверь выкидывает подобные фокусы?

— Он просто не любит воду. Надеюсь, не слишком вас вчера потрепал.

— Ты не помнишь?

— Помню, — дернул я головой, — но… это воспоминания волка. Я не могу давать точную оценку своим действиям, полагаясь на них. То, что для зверя в порядке вещей, для любого из вас может оказаться чем-то из ряда вон.

— Правильно ли я понимаю, ты не контролируешь своего волка.

— При неполном обращении контролирую полностью, при полном…

Борьбу с инстинктами выиграть удаются не всегда.

— Что-то не замечал таких проблем у Калисто, — задумчиво протянул квартирмейстер, вглядываясь в горизонт.

— Она — сапсан. Птицы лучше контролируют свою вторую суть. Да и на пустошах Кали не была.

— А причем здесь пустоши? — повернул ко мне голову Калеб.

— Они меняют, — пожал плечами, не собираясь вдаваться в подробности.

Незачем лопоухому знать, что именно творилось там со мной. Незачем слышать, насколько теперь силен зверь внутри меня. Незачем понимать, что я когда-то полностью проиграл волку. — Почему ты спрашиваешь?

— Я беспокоюсь о Калисто, — хмыкнул мужчина.

— Ей вреда я не причиню. Ни в шкуре волка, ни при частичном обращении. Можешь не волноваться, — огрызнулся, не удержавшись. Мне очень не нравилось пристальное внимание Калеба к капитану. Ну, просто до зубного скрежета. У капитана теперь есть тот, кто будет о ней заботиться!

— Это всего лишь твои слова, кок, — сверкнул пират на меня глазами.

— Калисто — моя пара, — я твердо посмотрел мужику в глаза.

— Это тоже просто слова, оборотень. Пустой звук.

— Понял тебя, — квартирмейстер коротко кивнул и отправился к штурвалу, я же только хмыкнул про себя. Защитник, чтоб его!

Хотя, может и неплохо, что у птички есть такие друзья.

Я остро почувствовал момент, когда Калисто вернулась на борт «Пересмешника». Даже сам себе не смог бы объяснить, откуда эта уверенность, просто понял. Да собственно и объяснения мне были не нужны.

Это как когда ты понимаешь, что за закрытой дверью кто-то есть, хотя оттуда не доносится ни звука.

Я в тот момент помогал пиратам в трюме складывать вещи и убирать ненужные сундуки. К тиграм команда корабля шла отнюдь не с пустыми руками. Они везли шелк и специи, редкие травы, амулеты, яды, бусы и одежду, отчего-то много было пустых литкраллов и сахара.

Я подхватил последний из бесчисленных мешков и уже собирался отнести его к остальным, как передо мной нарисовался Вагор.

— Давай помогу, — пробасил великан, протягивая ко мне руки, я нахмурился.

— Сам справлюсь.