Капитан первого ранга

«„Фанчулла"

Дюны

20 сентября 1804 г.

Мой любезный сэр,

Согласно пожеланию Вашего сына Уильямса, моего отважного и уважаемого мичмана, пишу несколько строк, чтобы сообщить Вам о нашей стычке с французами, состоявшейся на прошлой неделе. Заявляю перед Богом, что отличием, которым награжден корабль, каковым я командовал, я обязан рвению и верности моих офицеров, среди которых особенно выделяется ваш сын. Он чувствует себя превосходно, что, полагаю, послужит Вашему утешению. К несчастью, через несколько минут после высадки на „Фанчуллу" он был столь тяжко ранен в левую руку, что, боюсь, ее придется ампутировать. Но, поскольку это левая рука и состояние его будет улучшаться благодаря врачебному искусству доктора Мэтьюрина, надеюсь, что Вы будете считать это ранение знаком доблести, а не несчастья.

Мы вышли на рейд Шолье 14-го числа сего месяца и, к нашей досаде, сели на мель в условиях тумана и перекрестного огня неприятельских батарей. Появилась необходимость захватить корабль противника, чтобы стащить шлюп с мели. Мы выбрали судно, пришвартовавшееся вблизи одной из французских батарей, и спешно направились к нему на шлюпках. При захвате судна Ваш сын и был ранен. Оказалось, что это Лигурийский двадцатипушечный корвет „Фанчулла", которым командовали несколько французских офицеров. Затем мы атаковали транспорты, и Ваш сын все это время являл собою образец доблести. В результате этой атаки мы захватили один из транспортов, потопили другой и пять транспортов заставили выброситься на берег. При этом, к сожалению, „Поликрест" затонул после того, как по нему было выпущено до 200 ядер и в течение пяти часов его било о грунт. Поэтому на захваченных нами судах мы последовали в Дюны, где военный суд во время состоявшегося вчера на борту „Монарха" заседания самым почетным образом оправдал офицеров „Поликреста", приведя ряд очень существенных доводов в пользу того, что гибель шлюпа была неизбежной. Более полный доклад об этом небольшом сражении, где я имел честь упомянуть Вашего сына, Вы найдете в моем письме в „Гэзетт", которое будет напечатано в завтрашнем номере. Поскольку в сей же час я направляюсь в Адмиралтейство, то буду иметь удовольствие лично сообщить Первому лорду о подвиге Вашего сына.

С наилучшими пожеланиями миссис Бабингтон остаюсь, любезный сэр,

поистине искренне Ваш

Джек Обри.