Капитан Поль

— Нет, я только смотрел на него из окна. Да притом, — продолжал дворянин-путешественник с презрительным видом, очень обидным для вулкана, — мало ли в Неаполе вещей полюбопытнее Везувия! Что в нем удивительного? Гора, которая дымится; да у меня печка точно так же дымится, когда ветер дует со стороны Бель-Иля. А кроме того, госпожа Лажарри очень боится извержений.

— Но вы побывали в Собачьей пещере? — продолжал допрашивать Лектур.

— А что там смотреть? — возразил Лажарри. — Что интересного, если собака вдруг падает и умирает? Бросьте любой дворняжке кусок хлеба с ядом, с ней будет то же самое. Да притом госпожа Лажарри страшно любит собак, и ее бы это огорчило.

— Но вы, как ученый путешественник, — с поклоном спросил Эмманюель, — полагаю, должны были непременно посетить Сольфатару?

— И не подумал! Черт возьми, я легко могу вообразить себе три или четыре арпана серы, не дающие ничего, кроме серных спичек? Да притом госпожа Лажарри терпеть не может запаха серы.

— Как вам этот провинциал? — спросил Эмманюель, провожая Лектура в комнату, где был приготовлен брачный договор.

— Не знаю: потому ли, что первого я раньше встретил, только тот мне больше нравится.

— Господин Поль! — возвестил вдруг лакей.

— Что? — воскликнул Эмманюель, оборачиваясь.

— Кто это? Еще какой-нибудь деревенский сосед? — спросил Лектур, покачиваясь на каблуках.

— О нет, этот совсем другое, — ответил Эмманюель с беспокойством. — Как этот человек посмел явиться сюда без приглашения?

— A-а, понимаю… Какой-нибудь знакомый — из простых, но богат. Нет?.. Поэт?.. Музыкант?.. Живописец?.. Но я вас уверяю, Эмманюель, эту братию начинают везде принимать! Проклятая философия перемешала все сословия. Что делать, дорогой мой, надо терпеть! Вообразите: сегодня художник садится себе преспокойно рядом с вельможей, толкает его локтем, приветствует его, едва приподнимая шляпу, сидит, когда тот встает. Они толкуют между собой о том, что делается при дворе, издеваются, шутят, ссорятся. Это проявление дурного вкуса нынче в большой моде.

— Вы ошибаетесь, Лектур, — отвечал Эмманюель, — это не поэт, не музыкант, не живописец, а человек, с которым мне необходимо поговорить наедине. Уведите отсюда Нозе, пока я спроважу Лажарри.

Они взяли гостей под руки и двинулись с ними в боковые комнаты, толкуя об охоте и путешествиях. Едва они скрылись, как в средней двери появился Поль.

Он уже знал эту комнату: в ней по всем четырем стенам были двери; из боковых одна вела в библиотеку, другая — в кабинет, куда он при первом своем посещении скрылся во время разговора Маргариты с Эмманюелем. Поль подошел к столу и остановился, посматривая на ту и на другую дверь, словно ожидая кого-то. Надежды его скоро оправдались. Через минуту дверь библиотеки отворилась и в полумраке возникла чья-то белая тень. Капитан бросился к ней.

— Это вы, Маргарита? — спросил он.

— Я, — ответила девушка дрожащим голосом.

— Ну, как?

— Я ему все сказала.

— И что из этого вышло?

— Через десять минут брачный договор будет подписан.

— Я так и думал! Он низкий человек!

— Что же мне делать?! — воскликнула Маргарита.

— Будьте мужественны, Маргарита!

— Мужество? У меня нет его больше.

— Вот что вам его вернет, — сказал Поль, передавая ей записку.

— Что здесь?

— Название деревни, где вас ждет ваш сын, и имя женщины, у которой его прячут.

— Мой сын?.. О, вы действительно ангел! — воскликнула Маргарита, пытаясь поцеловать руку Поля, подавшую ей записку.

— Тихо! Кто-то идет! — прошептал Поль. — Что бы ни случилось, вы найдете меня у Ашара.

Маргарита, не ответив, выскользнула за дверь: она узнала шаги брата. Поль повернулся и пошел навстречу графу. Они сошлись у стола.

— Я ждал вас в другое время, сударь, не при таком многолюдном обществе, — первым прервал молчание Эмманюель.

— Но мы, кажется, и теперь одни, — ответил Поль, осматриваясь.

— Да, но здесь подписывают брачный договор, через минуту комната будет полна народа.

— За минуту многое можно успеть сказать, господин граф.

— Да, если говоришь с человеком, которому не понадобится больше минуты, чтобы тебя понять.

— Я слушаю, — сказал Поль.

— Вы мне говорили о письмах, которые есть у вас, — продолжал Эмманюель, подойдя вплотную к Полю и понизив голос.

— Это правда, — спокойно подтвердил Поль.

— Вы назначили цену за них.

— Да, и это правда.

— В таком случае, если вы честный человек, то должны отдать мне их за эту сумму. Здесь, в бумажнике, деньги.