Капитан Поль

— Неужели в моем доме все несчастны? — воскликнул маркиз. — И старые, и молодые!.. И седые волосы, и черные! Ведь и я, и я… я тоже очень несчастен!

— Сударь, возвращайтесь к себе, вам пора! — произнесла маркиза.

— Чтобы опять быть лицом к лицу с вами! Сидеть взаперти как преступнику!.. Запирать меня можно было тогда, когда я был сумасшедшим, сударыня!..

— Да, да, отец, вы правы, матушке давно уже пора отдохнуть, пора мне поухаживать за вами. Отец, возьмите меня, я буду день и ночь с вами… Я буду повиноваться каждому вашему слову, одному взгляду… я на коленях буду служить вам.

— Нет, у тебя не хватит упорства!

— Хватит, отец, будьте уверены!.. Ведь я ваша дочь!

Маркиза кусала губы от досады.

— Если ты в самом деле моя дочь, — сказал задумчиво маркиз, — так почему я десять лет тебя не видел?

— Мне говорили, что вы не хотите меня видеть, отец! Мне сказали, что вы меня не любите.

— Тебе сказали, что я не хочу видеть твое ангельское личико! — воскликнул маркиз, взяв голову дочери в ладони и с любовью глядя на нее. — Тебе это сказали! Сказали, что бедный осужденный не хочет видеть неба! Кто же это сказал, что отец не хочет видеть свою дочь? Кто осмелился сказать моей дочери: «Дитя, твой отец тебя не любит?»

— Я! — ответила маркиза и в последний раз попыталась вырвать Маргариту из его объятий.

— Вы! — воскликнул маркиз, отстраняя ее. — Вы! Неужели вы даны мне судьбой, чтобы убить во мне все человеческие чувства? Неужели все мои несчастья должны происходить от вас? А сегодня вы хотите убить во мне сердце отца, как двадцать лет назад убили сердце супруга?

— Вы бредите, сударь! — сказала маркиза, отпустив дочь и перейдя к окну. — Замолчите, замолчите!

— Нет, сударыня, это не бред! — маркиз закрыл руками лицо. — Нет, нет! Все это правда, ужасная, но правда!.. Скажите лучше… и это тоже будет правдой… скажите, что я нахожусь между ангелом, который хочет возвратить мне рассудок, и демоном, который хочет, чтобы я снова помешался! А я уже не сумасшедший! Хотите, я это вам докажу? (И он приподнялся, опершись на ручки кресла.) Хотите, я расскажу о письмах? О вашей неверности? О дуэли?

— Я говорю вам, — маркиза схватила мужа за руку, — я повторяю вам, что вы сейчас сходите с ума еще больше, чем когда-нибудь! Вы говорите такие ужасы и не думаете о том, кто нас слушает! Откройте глаза, посмотрите, кто тут, и посмейте сказать, что вы не безумны!

— Да, вы говорите правду, — сказал маркиз, опять опускаясь в кресло. — Твоя мать права, — добавил он, обращаясь к Маргарите, — я безумен, и ты должна верить не тому, что я говорю, а тому, что она тебе скажет. Твоя мать — воплощение самопожертвования и добродетели. Поэтому у нее не бывает ни бессонниц, ни угрызений совести, ни бреда. Чего она от тебя хочет?

— Моего несчастья, отец! — вскричала Маргарита. — Моего вечного несчастья!

— А как могу я помешать этому несчастью? Я — несчастный, безумный старик? — воскликнул маркиз раздирающим сердце голосом. — Как я могу помешать ему, если постоянно вижу, как кровь течет из раны, беспрестанно слышу голос из могилы!

— О, вы все можете, отец! Скажите одно слово — и я спасена! Меня хотят выдать замуж.

Маркиз откинул голову назад.

— Выслушайте меня, отец! Меня хотят выдать за человека, которого я не люблю! За низкого, подлого человека! И вас привели сюда, посадили в это кресло, к этому столу, чтобы вы подписали этот гнусный брачный договор… Вот он! Вот, отец, здесь, на столе!

— И не посоветовавшись со мною?.. — спросил маркиз, взяв договор. — Не спросив меня, согласен я или нет? Или меня уже считают мертвецом? А если так, то боятся меня меньше, чем призрака? Ты говоришь, что этот брак для тебя несчастье?

— Вечное! Вечное несчастье! — вскричала Маргарита.

— Ну, так ему не бывать!

— Я дала слово за себя и за вас. Мы не можем изменить своему слову, — сказала маркиза, чувствуя, что теряет власть над мужем.

— Говорю вам, этому не бывать! — сказал твердо маркиз. — Брак, где жена не любит мужа… О, это вещь ужасная! — продолжал он мрачным, глухим голосом. — Это сводит человека с ума! Меня маркиза… всегда любила… была мне верна… Я помешался совсем не от того…

Адская радость блеснула в глазах маркизы. По возбуждению, звучавшему в словах мужа, и ужасу, появившемуся у него в глазах, она видела, что рассудок вот-вот его покинет.

— Это тот самый договор? — спросил маркиз, взяв бумагу и собираясь разорвать ее.

Маркиза выхватила у него из рук документ. Судьба Маргариты оказалась на волоске между небом и адом.

— Я сошел с ума потому… — продолжал маркиз, — что могила открывается! Привидение встает из земли! Призрак приходит ко мне, разговаривает со мной! Говорит мне…

— Жизнь ваша в моих руках, сударь, — шепнула маркиза на ухо мужу, повторяя последние слова умирающего Морле, — и я мог бы вас убить…

— Слышишь! Слышишь! — воскликнул маркиз, вздрагивая всем телом, и вскочил с кресла, словно собираясь бежать.

— Отец! Отец! Придите в себя! — закричала Маргарита. — Здесь нет призрака. Это матушка говорит вам.