Капитан Райли (ЛП)

Хельмут посмотрел Алексу прямо в глаза и, с трудом сглотнув застрявший в горле комок, ответил:

— Это значит вымирание.

Чтобы разделить свои страхи на троих и доказать, что они не напрасны, доктор Кирхнер перевел подробный медицинский доклад о пригодных переносчиках вирусов, самих вирусах и эпидемиях, а также о клинической картине болезни, вызванной тем их них, который нацистские ученые окрестили столь красноречиво и который собирались использовать в качестве оружия.

— Насколько я понял, — объяснил он, вновь заглянув в бумаги, — этот вирус был обнаружен в бассейне реки Эболы во время снаряженной нацистами научной экспедиции в Бельгийское Конго в 1935 году. Его выделили, привезли в Германию, и с тех пор... — голос его зазвучал совсем тихо. — Насколько я понял, его испытывали на заключённых концлагерей, как на подопытных кроликах.

Понимая, что едва ли моряки смогут понять все то, что он успел перевести, Хельмут постарался объяснить своими словами, что существуют микроскопические организмы под названием филовирусы, они передаются при непосредственном контакте с больным, через рот или слюну, а также воздушно-капельным путем, как обычный грипп. Однако на этом сходство заканчивается.

— Вирус «Аусштербен», — продолжал учёный со все нарастающей тревогой, — имеет инкубационный период от пяти до двенадцати дней. По истечении этого срока начинаются симптомы, характерные для обычного гриппа, только протекающие в более тяжёлой форме: температура, головная боль, ломота в костях, зачастую — боль в животе и расстройство желудка. Но это лишь первая стадия, затем наступает заключительная фаза болезни, когда начинают лопаться кровеносные сосуды, вызывая массовые кровоизлияния, и больной за считанные часы истекает кровью, которая начинает извергаться из всех отверстий тела, даже через поры на поверхность кожи.

Судя по тому, что узнал Хельмут, смертность при заболевании, вызываемом вирусом «Аусштербен», составляла около девяноста процентов, и никакого средства от него не существовало.

В отчете также был указан целый список мест, где распространение этого вируса имело бы наибольшую эффективность, а также идеальный способ, чтобы он не был вовремя обнаружен.

В список вошли школы и детские сады. Скажем, если заразить нескольких школьников, то уже через пару дней все ученики будут инфицированы. К тому времени, как у первых больных появятся симптомы, отличные от обычных проявлений гриппа, они успеют заразить своих одноклассников, а также их родителей, а те, в свою очередь, коллег по работе, друзей и родственников.

Список включал также больницы, железнодорожные и автовокзалы, кинотеатры, стадионы, столовые и другие места большого скопления людей — по большей части, закрытые помещения, где концентрация вируса в воздухе будет максимальной.

Только один агент, вооруженный пульверизатором с субстратом, может за несколько часов заразить тысячи человек. А эти тысячи в тот же день заразят еще множество других. И так далее, все больше и больше.

— Уже через неделю будут инфицированы десятки тысяч человек, — произнес Хельмут хриплым от ужаса голосом. — А две недели спустя, когда первые больные начнут умирать, а медики обнаружат, что эта новая напасть — вовсе никакой не грипп, уже миллионы людей окажутся зараженными, так что не будет никакой возможности объявить в стране карантин, поскольку зараза успеет распространиться до самых отдаленных ее уголков. А спустя три месяца после начала эпидемии... — он оторвал взгляд от бумаг и посмотрел куда-то поверх переборки трюма. — Спустя три месяца... — повторил он, так и не сумев закончить фразу.

Потрясенный Джек не сводил глаз с бумаг, который Хельмут перелистывал с поистине менторской медлительностью. На лице галисийца застыло недоверие, и с каждой секундой оно становилось все явственнее. «Должно быть, такое же лицо сейчас у меня», — подумал Алекс.

— Минуточку, доктор, — запротестовал Джек, не в силах больше этого слушать. — Достаточно.

— Что случилось? — спросил Райли.

— Что случилось? — переспросил Джек. — Случилось то, что я просто не верю в то, что он говорит, — ответил Джек, тыча пальцем в сидящего перед ним человека. — Или ты сам не видишь, Алекс? Это же просто еще одна из глупых нацистских выдумок, вроде гребаной бомбы. Ты видишь здесь хоть что-нибудь? — спросил он, оглядываясь по сторонам. — Мне нет дела, что написано в этих бумагах, я не верю ни единому слову.

Капитан «Пингаррона» кивнул, признавая правоту друга.

— Действительно, доктор, — сказал он, обращаясь к немцу. — Я согласен с Джеком. Я тоже не могу поверить в существование болезни, убивающей людей, вызывая кровотечение, и которая распространяется, как обычный грипп. Более того, даже если бы она действительно существовала, даже такие безумцы, как нацисты, не решились бы использовать ее в качестве оружия. Разве они не понимают, что болезнь в конце концов перекинется на них самих?

Хельмут положил папку на стол и глубоко задумался.