Капитан разведки

Реутов (а это был он) задумчиво посмотрел на полиграфическую красотку на стене, прикоснулся к своему крупному носу и представился:

– Зовите меня Игорем Петровичем… Нирашиным.

– А я Петр Игоревич, – умилился Нишарин. – И фамилия созвучная. Выходит, мы с вами вроде как тезки.

– Вроде как. Только наоборот.

Уточнение озадачило президента авиаклуба. Что значит «тезки наоборот»?

– С чем пожаловали к нам? – полюбопытствовал он, улыбаясь не так сладко, как умел делать это, общаясь с другими клиентами.

– Да уж не вашей персоной любоваться, – грубовато, но зато вполне искренне ответил Реутов. – Надеялся вертолеты увидеть, а их-то как раз нету.

– Увидеть или?..

– Или.

Предвкушая удачную сделку, Нишарин птицей взвился с кресла.

– Вертолеты на летном поле, – пояснил он.

– Далеко? – насупился Реутов.

– В Мячково.

– Жаль, жаль.

– Я тоже жалею, – сказал Нишарин, – что не имею возможности глядеть на них прямо из окна своего кабинета.

– Есть одна у летчика мечта, – буркнул Реутов, – высота, высота.

– У нас с вами много общего.

– Неужели?

– Конечно. Нет-нет, не возражайте! – Тут Нишарин замахал руками так, словно хотел заменить ими лопасти винта. – Вы тоже влюбились в вертолеты, как когда-то я сам. Не нужно слов, мне и так все ясно…

– В таком случае мне предстоит незавидная миссия, – опечалился Реутов, расположившись напротив президента авиаклуба.

Тот как-то слишком поспешно плюхнулся в кресло и изобразил на лице недоумение:

– Вы сказали: миссия?

– Угу.

– Незавидная?

– Рассеивать человеческие заблуждения всегда трудно. Особенно приятные.

– В чем же я, по-вашему, заблуждаюсь? – Нишарин натянуто улыбнулся и зачем-то потрогал живот, запустив руку под пиджак.

Реутов не ответил, с любопытством разглядывая собеседника. На первый взгляд тот производил впечатление цветущего, полного сил человека, способного свернуть горы. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что его налитые жизненными соками щеки и такое же налитое тело сотрясаются от непрерывной мелкой дрожи. Облокотившись о письменный стол, Реутов почувствовал, как вибрирует под ним полированная поверхность, и поспешил убрать руку. «Вот что значит заниматься бизнесом в столице», – подумал он, тихо радуясь тому, что сам провел лучшие годы за тысячу километров от Москвы, с ее изнуряющими стрессами и постоянным напряжением. Напряжением, от которого твой стол превращается в трансформатор.

Президент что-то прочел в устремленном на него взгляде, потому что поспешил набросить на лицо извиняющуюся гримасу.

– Такие дела, – молвил он, – молодеем помаленьку, хе-хе. Форму набираем перед бархатным сезоном. – Его голова тряслась, как у дряхлого старика. – Я всегда отдыхаю в сентябре, а вы?

– Н-да, сентябрь-сентябрь, – уклончиво откликнулся Реутов. – Казалось бы, совсем недавно лето наступило, а уже зима на носу. Летит время. Со страшной силой.

– Еще как, – поддакнул колышущийся, как студень, Нишарин. – Восемьдесят мышечных сокращений в минуту.

– Простите?

– Упругий живот без всяких усилий с вашей, хе-хе, стороны. О вашем брюшном прессе позаботится вибрирующий пояс «Джи-джи энерджи». А?.. А?..

Президент авиаклуба привстал, разведя в стороны полы пиджака и сделавшись похожим на эксгибициониста, заставшего жертву врасплох. Поверх его кремовой рубахи красовалось странного вида приспособление, крепящееся к животу посредством эластичных ремней, охватывающих талию. Надо полагать, это и был чудо-массажер, денно и нощно заботящийся о фигуре обладателя.

– Нравится?

– А на спине, наверное, пропеллер крепится? – предположил Реутов.

– Что вы, зачем! Это же не летательный аппарат. – Дав таким образом понять, что ему свойственно чувство юмора, Нишарин воскликнул: – Вы смотрите, смотрите!

Он жестом фокусника переключил на своем портативном вибромассажере какой-то рычажок и задрожал еще сильнее. Наблюдать за ним стало не просто неприятно, а страшно. Как будто перед тобой красуется исступленный смертник с поясом шахида на талии.

– Всего девяносто девять долларов, – похвастался этот смертник, поводя колышущимся животом из стороны в сторону. – А? А?

Перегнувшись через стол, Реутов ткнул пальцем в красную кнопку на поясе президента и предложил:

– Давайте-ка перейдем к делу.

– Давайте. – Нишарин ловко избавился от массажера и, опустившись в кресло, вопросительно шевельнул бровями. – Я весь внимание.

– Сегодня в пятнадцать ноль-ноль вы ожидаете визита некого Антоненко Олега Григорьевича.

– Предположим.

– Вы условились с ним о встрече по телефону.

– Предположим, – повторил Нишарин. – А вы, значит, от Олега Григорьевича? Если так, то мне хотелось бы в этом удостовериться. Напомните-ка мне номер вашего шефа.

Реутов коротко мотнул головой:

– В гробу я такого шефа видал. Я сам по себе.

Нишаринские глаза подернулись пленкой, как у сонного петуха.

– Понятно, – сказал он. – В таком случае представьтесь, пожалуйста.

– С первого раза не дошло? – грубо спросил Реутов.

– Ах да, простите. Вы Нираш… – Президент клуба осекся, шевеля губами. – Как-как ваша фамилия?.. Нирашин? – Он потянулся за телефоном. – Но ведь это же…