Капитан Сорви-голова. Возвращение

– С вами все в порядке?

– Да, – тихо ответила девушка, оглядываясь на кусты.

– Одевайтесь, – сказал Жан, – я подожду вас. Он отвернулся, но что-то внутри его так и порывало снова взглянуть на Жорису. Но он подавил в себе это желание. Раздались шелестящие шаги. Раздвинулись кусты. Жориса подошла вплотную и вдруг быстро и неумело поцеловала Жана в щеку. Влажные волосы ее пахли свежестью и мылом.

– Спасибо, – сдавленным голосом сказала она. У Жана вспыхнуло лицо. Он смутился, может быть, впервые в жизни. И внезапно ему захотелось обнять девушку и прижать к себе. И тоже… поцеловать. Но, возможно, этот ее поцелуй только знак благодарности за спасение от смерти. И только. Жан подавил в себе и это желание, хотя оно распирало его душу. Со стороны лагеря послышались шаги приближающихся людей. И вскоре в поле зрения появились три темных фигуры с винтовками на изготовку. Спейч, Логаан и Строкер подошли вплотную. На их лицах читалась тревога.

– Что случилось? – спросил Пиит. – Кто стрелял?

– Я, – ответил Сорви-голова и вкратце рассказал о происшествии, опустив подробности.

– Как бы эта стрельба не растревожила англичан на той стороне, – озабоченно сказал Спейч.

– Если они там есть, – добавил Строкер.

– Я думаю, не полезут они через речку, – рассудил Логаан. – Глубина здесь на середине изрядная, да и течение…

– Все же нужно последить за тем берегом, – озабоченно сказал Спейч. – Мы здесь останемся, а вы отведите Жорису и успокойте ее, – Логаан дотронулся до руки Жана. Тот понимающее кивнул и взял под локоть девушку… В лагере спали только французы, которых, видно, нельзя было разбудить даже выстрелом из пушки. Фанфан громко заливисто храпел, лежа на спине. Буры были на ногах и готовые к любому повороту событий. Жан их успокоил, но все равно, пока не вернулись трое дозорных, никто не лег спать. На той стороне реки не заметили никакого движения. Значит, посты англичан, скорее всего, отсюда далеко. Постепенно все вошло в нормальную ночную колею. На часы встал Хаессен, которого под утро должен был сменить Отогер. Жан и Жориса долго не могли уснуть. Они лежали рядом, в каком-нибудь метре друг от друга. Жан слышал тихое дыхание девушки, а перед глазами все стоял ее обнаженный силуэт, освещенный лунным светом. Что с ним происходило, Жан не понимал. Раньше он думал только о приключениях, борьбе и славе. Им владели возвышенные, благородные чувства солидарности со слабыми и угнетенными. Он готов был отдать свою жизнь во имя этой борьбы. Но с появлением Жорисы какое-то другое, непонятное, но манящее чувство все сильнее и сильнее стало "сосать" душу. И он не мог его пересилить или отогнать. И надо признаться, он этого и не хотел. Сейчас он хотел дотронуться до ее руки и снова почувствовать на щеке поцелуй. И Жану от этого желания было и страшно и сладостно. Рука его сама, помимо воли, выскользнула из-под одеяла и двинулась в сторону лежащей на спине девушки. И вдруг пальцы встретились с тонкими трепещущими пальцами. Ладонь соединилась с ладонью. Они молча лежали, держась за руки и не решаясь ни на что другое. Они смотрели в звездное небо. И снова над их головами сиял Южный Крест. И они уже вдвоем смотрели на него, не отрываясь. И вдруг, как и в прошедшую ночь, между золотым звездным ромбом вспыхнула кровавая красная звезда. Она висела несколько секунд, а потом погасла, словно ее кто-то сдул с ночного небосклона. Жану стало не по себе. И тут же он почувствовал голову Жорисы на своем плече. Дрожь пробежала по его телу, и он ощущал, что девушка тоже вся трепещет. Он повернул к ней лицо. Глаза Жорисы были закрыты. Дышала она часто и прерывисто. Губы заметно подрагивали. Что-то толкнуло Жана. Он прижался своими губами к девичьим. Поцелуй получился неудачным. Да разве был у него опыт? Жориса ответила также неумело, но голова Жана тут же закружилась. И он, чуть не задохнувшись, снова поцеловал трепещущие губы Жорисы. Так они целовались несколько минут, уже по-настоящему обнявшись, но еще прикрытые каждый своим одеялом.

– Я люблю тебя, – тихо, с трудом выговорила Жориса.

Жан поначалу не понял фразы. Он опять поцеловал девушку в губы.

– Дай мне сказать, – вдруг решительно прошептала она. – Я люблю тебя уже давно. Ты мне очень понравился тогда… у дедушки, когда я тебя увидела на лестнице. И решила записаться в твой отряд. Но ты меня не замечал. Принимал за мальчика. А ты для меня стал всем! Понимаешь? Я за тебя умру, если надо… – и вдруг замолчала. Жан приподнялся на локте и взглянул на Жорису. У нее из глаз текли слезы. – Я, наверное, дура, что тебе все рассказала, – всхлипывая, проговорила она. – Теперь ты меня станешь презирать. Женщина не должна открывать своих чувств первой. Жан не знал, что ответить. Он только молча, с нахлынувшей на него нежностью, принялся целовать соленое от слез девичье лицо.