Капитан Сорви-голова. Возвращение

— Присаживайтесь, господа, — сказал бур по-английски, а затем снова обратился к молодому французу: — А вам, капитан, большое спасибо за проведенную операцию. Вы вновь оправдали свое прозвище — Сорви-голова. Молодой человек отдал ему честь. Его спутники сложили личное оружие пленных рядом со стулом бородатого бура. И, перейдя на родной французский, стали удаляться, оживленно переговариваясь. И тут из ближайшей палатки навстречу им выскочила явно девица, переодетая в мужской костюм, и бросилась на шею капитану. Он обнял ее за талию и поцеловал в губы. Сорви-голова — Брейк-нек. Где-то Лесли слышал это прозвище. Да, да, теперь он припоминает. Не тот ли это дерзкий и смелый мальчишка, что вынес приговор пяти членам военно-полевого суда, собравшегося по делу какого-то бура, отравившего два десятка лошадей артиллерийской батареи. Бура тогда, помнится, расстреляли. А мальчишка этот поклялся отомстить и приговорил пятерых офицеров к смерти. Многие в дивизии тогда потешались над его посланиями. И потешались напрасно. Не прошло и полгода, как все пятеро погибли от руки этого Брейк-нека. И вот теперь он здесь, в Трансваальском лесу, под командой генерала Ковалева. Ба, да неужели этот русобородый бур — тот самый генерал?!

И как бы подтверждая его догадку, к костру на коне подскочил какой-то боец:

— Генерал! — с радостным придыханием воскликнул он. — Солдаты разбежались. Бросили обоз.

— Молодец, Ян! — воскликнул Ковалев. — Теперь подождем вестей от Диппенбека, — сказал он более тихо. Ждать пришлось недолго. На поляну выскочил еще один всадник. Им оказался молодой негр, одетый, как бур.

— Питер! — закричал он. — Победа! Драгуны показали хвосты своих лошадок! — и негр белозубо засмеялся. Лесли понял, что разбит батальон прикрытия. И у него на душе стало не то, чтобы веселее, а полегче что ли. Ведь не только его полк попал в засаду. И Лесли с некоторым уважением посмотрел на генерала Ковалева. Тот был явно доволен исходом дела. Когда он взглянул на своих пленников, в его глазах даже появились веселые искорки.

— Ну что, господа, не хотите ли кофе? — гостеприимно произнес генерал. — А то вы, наверняка, не успели позавтракать. — Каамо, — обратился он к молодому негру, — принеси нам кружки, — и снял с костра висевший над ним котелок с булькающим напитком. Когда стальные кружки были наполнены густой темной жижей, генерал стал прихлебывать ее, искоса поглядывая на англичан. Те держали свои кружки в руках, не зная присоединиться ли им к трапезе? Наконец, Лесли для порядка пригубил обжигающую, мало похожую на кофе жидкость и задал тревожащий его все это время вопрос:

— Скажите, генерал, какова будет судьба наших людей и лично нас с майором? Ковалев, видимо, неохотно оторвался от своего занятия и немного иронично посмотрел на офицеров:

— А вы как думаете, господа, что я с вами должен делать? У меня нет мест концентрации всех ваших солдат. Как мне известно, их почти четыре полка. — Вы нас всех… расстреляете? — Лесли чуть не выронил из дрожащей руки тяжелую кружку. — Побойтесь Бога, полковник! — насмешливо воскликнул Ковалев. — За кого вы нас принимаете? Буры не расстреливают пленных. Вы же сами знаете. Мы всех ваших людей проводим за опушку леса. И маршируйте себе назад, хорошо бы до самой Англии. Но, естественно, без оружия. Оно нам пригодится. У буров и так много забот, — добавил он, уже нахмурившись, — и поверьте мне, забот горьких, — и снова стал пить кофе, глядя на огненные всполохи костра[6].

Глава IV