Капитан Сорвиголова

— Да. Чтобы отыскать дорогого Дика. Он тяжело ранен под Кимберли, а я не могу поехать к нему. Мне повсюду отказывают. Подумайте только: нет места для матери, которая хочет повидать умирающего сына! Как жестока она, эта война!

— Так едемте со мной, миссис Адамс! Через десять минут в Магерсфонтейн отправляется санитарный поезд номер два. Я его начальник. И будьте уверены, уж у меня-то найдется местечко для матери лучшего друга.

— Да благословит вас Бог, доктор!

Врач подхватил леди под руку и повел к поезду, а нагруженная двумя саквояжами лже-Жанна замыкала шествие. Расталкивая толпу, наше трио направилось на запасной путь, где уже пыхтел и содрогался под парами паровоз, подцепленный к кухне, аптеке и двенадцати просторным, оборудованным двухъярусными койками, вагонам с красным крестом на дверцах. Два хирурга, четыре сестры и двадцать четыре санитара поджидали там своего начальника. Больные пока, естественно, отсутствовали.

Не успели доктор Дуглас, миссис Адамс и лже-Жанна разместиться в одном из вагонов, как раздался гудок, и состав мягко покатил по единственному еще свободному пути. Если ничего не случится, поезд будет останавливаться лишь для того, чтобы набрать воды или сменить локомотив, поскольку обладал вполне обоснованным правом обгонять другие составы, которые должны были почтительно уступать ему дорогу.

Паровоз мчался на всех парах через горы и долины, мимо городов, сел и деревушек, догоняя и обгоняя воинские составы, следовавшие один за другим. Сорвиголова, в ком проснулся дух разведчика, не в силах был даже сосчитать эти поезда, количество которых изумляло, а еще больше тревожило его.

Какая напряженная жизнь, что за неистовое движение царили на стальных путях! Военные, скот, фураж, продовольственные запасы — целая армия, да нет, несколько армий устремились в маленькие южноафриканские государства! Вся Англия, вся Британская империя вместе с колониальными войсками шла на приступ Трансвааля и Оранжевой Республики. Грандиозное, потрясающе жуткое зрелище! Канадцы, африканцы, австралийцы, бирманцы, индусы вперемежку с бесчисленными жителями метрополии! И все пели. Впрочем, солдаты, идущие в бой, всегда поют: ведь надо же как-то забыться.

Но, увидев красные кресты на дверцах мелькавших мимо вагонов, они мгновенно умолкали: санитарный поезд сдергивал завесу с жестокой действительности, ожидавшей их впереди.

«Бедные буры!» — с грустью думал Сорвиголова, глядя на всю эту мощь, на огромное скопище людей. Тут, как нигде, чувствовалась железная решимость врага победить любою ценой, даже если бы для этого пришлось пожертвовать последним золотым и последним солдатом.

Чтобы обеспечить безопасность движения, специальные воинские части охраняли железнодорожные пути, вдоль которых повсюду виднелись сторожевые посты, окопы, редуты для защиты виадуков, мостов, туннелей и станций. В целом это была прекрасно продуманная система неприступных укреплений.

— Сколько же тут солдат! — забывшись, прошептал Сорвиголова, но голос миссис Адамс вывел его из раздумья:

— Жанна, сходите за чаем!

Жанна?.. Ах да! Ведь он все еще служанка у старой леди.

В санитарном поезде жизнь протекала как на корабле. Персонал ел, пил и спал, не выходя из вагона. А лже-Жанне по-прежнему приходилось прислуживать хозяйке.

Впрочем, не такое уж это было тяжелое бремя. Миссис Адамс не отличалась требовательностью, к тому же все необходимое находилось под рукой. Старуха совсем ушла в свое горе. Снедаемая тоской и тревогой, она целые часы проводила в молчании. Ей казалось, что поезд совсем не двигается. Каждую минуту она спрашивала себя: «Успею ли?»

А между тем состав несся с поразительной скоростью: двадцать пять миль в час, более сорока километров! Просто чудо в условиях войны. До железнодорожного узла Де-Ар он прошел более восьмисот километров, не потеряв ни единого часа.

Но тут с графиком было покончено, и дальше приходилось идти наудачу: эшелон приближался к театру военных действий. До английской передовой оставалось еще около двухсот пятидесяти километров, но казалось, что образовавшаяся на путях плотная пробка никогда не рассосется.

Санитарный поезд, свистя, шипя, фыркая, то пробивался вперед на десяток километров, то отползал назад километра на два, чтобы потом снова пойти в нужном направлении и благодаря настойчивости и мастерству машиниста достигнуть наконец реки Оранжевой. Составу удалось проскочить через мост, и он продолжал свой путь с бесконечными предосторожностями, то и дело топчась на месте. Это начинало действовать на нервы. Создавалось впечатление, будто исполинская черепаха старается побить рекорд медлительности.

В Бельмонте стояли три часа. Все наспех проложенные саперами боковые пути были забиты вагонами. Но как только между двумя составами показался просвет, санитарный поезд проскользнул в него и со скоростью тачки, подталкиваемой инвалидом, с грехом пополам дотащился до Граспана.