Капитан Сорвиголова

Человек, которому привелось видеть, как буры ежедневно отправляются на ночные посты, — кто пешком, кто на лошади, всегда ровно в определенное время и при любой погоде, — не может не склониться перед высшей силой, превращающей этих вольных, как ветер, людей в строго дисциплинированных воинов.

Сплошь и рядом они идут на свои посты, согнувшись в три погибели под дождевым потоком. Легкая одежда едва защищает их, кругом беспросветная тьма, ливень хлещет как из ведра, а бюргеры, наперекор стихии, стоически продолжают свой путь. И так — изо дня в день. Прильнув к склону холма, утопая в грязи или хлюпая по лужам, они бодрствуют до зари и спят под открытым небом, каждую секунду готовые отдать жизнь за свое трансваальское отечество».

Но вернемся к нашему герою. Сорвиголова прогуливался по лагерю, присматриваясь ко всему, восхищаясь виденным или отмечая недостатки. Он дышал полной грудью в этой атмосфере боевого горения и снова и снова поздравлял себя с тем, что принял участие в суровой, полной трагизма борьбе, от исхода которой зависела судьба целого народа.

Случайно ли или в силу предчувствия, но только забрел он в то место, где стоял шатер генерала. Непринужденно войдя внутрь, Жан застал там Кронье, писавшего что-то. Оторвавшись от своего занятия, командующий дружески улыбнулся:

— Добрый день, Сорвиголова!

— Добрый день, генерал!

— А я как раз собирался послать за вами. Вы мне нужны.

— Рад вам служить, генерал! Я уж и так почти две недели веду праздную жизнь.

— И скучаете?

— Еще бы! Ведь после взрыва моста у меня ни разу не было случая поколотить англичан.

— А если я предоставлю вам такой случай?

— Чудесно, генерал! Эх, если бы со мной по-прежнему была рота молокососов! Но, увы, она почти вся рассеялась. Остались каких-нибудь человек тридцать.

— По возвращении вы сможете восстановить ее в полном составе.

— Значит, мне придется уехать?

— Да, и довольно далеко, под Ледисмит. Вы повезете Жуберу[98] секретные документы чрезвычайной важности. Дело в том, что на телеграф положиться нельзя: вражеские разведчики проникают всюду, — почта же идет слишком медленно. Надо будет мчаться без остановки дни и ночи, избегая засад, ускользая от шпионов, превозмогая сон и усталость, с тем чтобы выполнить задание как можно скорее и любой ценой. Вы обладаете всеми необходимыми для этого качествами: храбры, выносливы, предприимчивы, находчивы, никогда не теряетесь и находите выход из любого положения. И я имею полное основание надеяться, что вы справитесь с обязанностью курьера.

— Буду стараться, генерал! Когда прикажете отправляться?

— Через полчаса.

— Одному?

— Так, пожалуй, было бы лучше. И все же, поскольку нельзя исключать и самого худшего, возьмите с собой надежного товарища, который при необходимости заменил бы вас. Если вас обоих ранят или захватят в плен, документы должны быть уничтожены.

— В таком случае я возьму своего лейтенанта, Фанфана.

— Ну что ж, Фанфан так Фанфан. А теперь давайте обсудим маршрут, конечно, без учета возможных изменений. От нас до Ледисмита по прямой триста миль.

«Около пятисот километров», — подумал Жан.

— Накинем еще пятьдесят миль на окольные пути, которые вам придется выбирать. Отсюда до Блумфонтейна[99] по шоссе восемьдесят миль. От Блумфонтейна до Винбурга по железной дороге — тоже восемьдесят миль. От Винбурга по шоссе до Бетлехема восемьдесят пять миль. От Бетлехема до нашей передовой под Ледисмитом снова по железной дороге — около девяноста миль. Если Винбург занят англичанами, о чем вы сможете узнать на узловой станции Смолдиил, проедете поездом до Кронстада и доберетесь до Бетлехема через Линдлей. Рекомендую вам как можно меньше полагаться на железную дорогу. Самое простое было бы, конечно, из Блумфонтейна доехать поездом до Претории, а уже оттуда спуститься до Ледисмита, но это отняло бы не менее восьми дней: дороги забиты военными составами, и поезда движутся медленнее хороших лошадей. Так что шоссейные дороги, дающие выигрыш во времени, предпочтительнее.

— Но, генерал, где и как мы найдем лошадей по выходе из вагона?

— А вам они и не понадобятся. Кстати, Сорвиголова, ездите вы на велосипеде?

— О да, генерал! — ответил Сорвиголова, весь просияв при мысли о таком оригинальном путешествии.

— Отлично!

— Велосипед мой любимый вид спорта, и, не хвастая, могу сказать, я в нем очень силен.

— Охотно верю.

Кронье взял со стола большой конверт, тщательно запечатанный, перевязанный и с обеих сторон покрытый лаком:

— Здесь документы. Конверт непромокаемый. Зашейте его за подкладку вашей куртки и вручите лично генералу Жуберу. Вот пропуск. Он обеспечит вам содействие на территории обеих республик. Зайдите на склад, там широкий выбор велосипедов. Предусмотрительный Дядя Поль прислал их нам вместе с другим военным снаряжением. А теперь, мой мальчик, не теряйте ни минуты. До свидания! Да защитит вас Бог! И да поможет он вам вернуться живым и невредимым!

Сорвиголова помчался в свою палатку и, застав там Фанфана, с места в карьер спросил:

— Скажи, ты хороший велосипедист?

И Фанфан ответил важно: