Капитан Сорвиголова

— Да это же пироксилин, взрывчатка английских разведчиков, тот же динамит! — обрадовался юноша. — Славный подарочек! Может прийтись весьма кстати.

Обвив вокруг груди находку, Сорвиголова застегнул доломан и вновь углубился в густой травостой.

Сумерки застали его у передовой противника.

ГЛАВА 6

В разведке. — Оправдавшиеся предположения. — Пора возвращаться. — Норовистый скакун. — Падение. — Суматоха. — Схватка с кузнецом. — Отчаянное бегство. — Игра в прятки. — У майора. — Сон пьянчуги. — Находчивость. — Верный Билли. — Тревога.

Нет в жизни ничего страшнее, чем ощущать себя затерянным в чужом стане, одиноко бродить среди жестоких недругов, чувствовать, что жизнь твоя зависит от малейшей случайности, от ложного движения, от нечаянно оброненного слова, и знать, что каждую минуту тебя могут схватить и расстрелять на месте, как шпиона. Но опасности, подстерегающие разведчика на каждом шагу, и необходимость быть постоянно начеку — не главные его заботы, а как бы дополнительная нагрузка к основной работе. Лазутчик должен всюду побывать, все увидеть, оставаясь в то же время невидимым, набить голову, и без того отягощенную мыслями о личной безопасности, бесконечным количеством сведений о солдатах, лошадях и пушках, которыми располагает неприятель. Необходимо также разобраться во вражеских позициях, запомнить топографию лагеря, изучить передвижение войск, постигнуть замыслы противника и до известной степени попытаться их предугадать. Так какой же выдержкой, каким присутствием духа, какой находчивостью, какой способностью делать глубокие выводы из незначительных на вид фактов, какой наблюдательностью и слухом, каким мужеством и какой энергией надо обладать, чтобы с честью выполнить подобное задание!

Нашему герою щедро были отпущены судьбою все эти качества, дополнявшиеся к тому же незаурядным и несвойственным такому юнцу опытом. Ему, например, ничего не стоило, скользя, как ящерица, меж высоких трав, пересечь линию боевых охранений, в чем мы сами сейчас убедимся, поскольку уже показались передовые посты с двумя часовыми на каждом из них.

Томми раскуривали коротенькие вересковые трубки и тихо беседовали о своей далекой родине, по которой отчаянно тосковали. Табачный запах, приглушенный шепот, поблескивание штыков помогли Жану определить их местонахождение. Ему было нечего или почти нечего опасаться этих стражей: англичане — люди «цивилизованные», а, как известно, «цивилизованные» ничего не смыслят в тайной войне.

Легко обманув бдительность часовых, командир молокососов очутился в холмистой местности, где, как зубья пилы, торчали остроконечные палатки. Сорвиголова сразу же насчитал их до сотни.

Юноша пробирался по лагерю противника ползком, при малейшем шорохе прижимаясь к земле. Ориентируясь на палатки, которым, казалось, не было конца, он огибал холмы и переваливал через них. Узнав примерно, сколько у неприятеля полотняных домиков, Жан без особого труда определил общую численность войск. Итог оказался внушительным: там, где еще два дня назад стояли всего лишь четыреста улан майора Колвилла, теперь сосредоточилась десятитысячная армия.

Продолжая ползти, Сорвиголова заметил на фоне белых перистых облаков, покрывавших горизонт, бескрайние линии коновязей, за ними — орудия с зарядными ящиками: четыре батареи по четыре пушки в каждой, — а еще дальше — повозки с круглым брезентовым верхом. Полевая пекарня выдала себя ароматом свежеиспеченного хлеба, а удары молота по наковальне говорили о наличии кузницы.

«Да тут целый корпус! — подумал Жан. — Я был прав: враг, несомненно, попытается зайти в тыл бурскому войску, обойдя его с левого фланга. Во что бы то ни стало и как можно скорей надо предупредить генерала Бота!»

Сорвиголова — человек быстрых решений, а решить значило для него действовать. Поскольку пешком идти слишком долго, нужен был конь. Чего же проще, их здесь тысячи!

— Немного смелости, побольше самообладания, а главное, твердая вера в успех! — сказал себе Жан.

С деревянной выправкой английского солдата, размеренным шагом Томми, он приблизился к цепочке лошадей, шумно жевавших у коновязей свое месиво. Перед каждой из них были разложены в образцовом порядке седла и уздечки.

Дремавшие часовые легко пропустили Жана, приняв его за одного из своих товарищей по оружию и даже не окликнув, настолько далека была от них мысль, что по лагерю может так спокойно расхаживать вражеский шпион.

Сорвиголова не торопясь взнуздал ближайшего коня и, не надев седла, чтобы не терять зря времени, вскочил на скакуна, стремясь как можно скорее выбраться из лагеря, где его могли в любую минуту разоблачить. Но всего не предусмотришь!

— Ты ошибся, приятель, — предупредительно заметил часовой. — Это лошадь Дика Мортона, норовистая стерва! Она переломает тебе все ребра.