Капитан Сорвиголова

Не теряя ни секунды, Жан завязал салфеткой майору рот, носовым платком скрутил ему руки за спиной, а уздечкой стянул ноги.

— Самое трудное сделано, — прошептал он.

У палатки послышались чьи-то тяжелые шаги и бряцание шпор.

Сорвиголова погасил ночник, затолкал связанного джентльмена под кровать, улегся на его место и, натянув одеяло до самых глаз, принялся храпеть.

Кто-то осторожно вошел:

— Это я, ваша милость, ваш верный слуга Билли.

— Пошел к черту! — сиплым голосом пьянчуги прорычал разведчик.

— В лагере тревога, ваша милость…

Юноша, пошарив вокруг, нащупал сапог и со всего размаха запустил им в верного Билли: отношение английских офицеров к своим денщикам отнюдь не всегда проникнуто благодушием, эти изысканные джентльмены любят давать волю рукам, а подчас и ногам. Сапог угодил слуге прямо по лицу, и он, застонав, ушел, прижимая ладонь к раскроенной шпорой щеке.

До слуха Жана донеслись тихие причитания несчастного, которого приучили покорно переносить побои:

— О Господи Боже! Кровь! Его милость, видно, выпили сегодня слишком много французского коньяка и шампанского, вот рука-то у них и отяжелела. Лучше мне убраться отсюда…

«Да и мне тоже», — подумал Сорвиголова, находивший, что его пребывание здесь несколько затянулось.

Переполох в стойбище врага, достигнув своего апогея, начал стихать. Не найдя никаких разумных причин суматохи, обитатели лагеря приписали ее проделкам какого-нибудь пьянчуги, к счастью для себя оставшегося неузнанным. Жизнь входила в обычную колею. Одной тревогой больше, только и всего.

Сорвиголова сгорал от нетерпения. Прошел добрый час с тех пор, как он занял место майора. Было уже, наверное, часа два ночи. Надо немедленно уходить, если он вообще хочет выбраться из этого осиного гнезда!

«Но как? — размышлял Жан. — Верхом? Невозможно! Значит, пешком. Конечно, это не так быстро, но зато больше шансов уцелеть».

Когда юноша собирался покинуть пристанище, до него донеслось чуть слышное дыхание майора, и Жан послал по его адресу не очень-то милосердное послание:

— Хоть бы ты сдох, скотина!

Несомненно, Поль Поттер перерезал бы горло этому заклятому врагу буров, но Сорвиголова удовлетворился тем, что оставил противника в довольно смешном положении.

Очутившись под открытым небом, лазутчик не успел сделать и двух шагов, как споткнулся о чье-то тело. Человек, молниеносно вскочив, заорал:

— Караул! Вор! Он обокрал его милость!..

Это был верный Билли, денщик майора, уснувший, как пес, у порога своего господина. Черт возьми, где только не свивает гнезда верность!

Билли пытался ухватить за шиворот бешено отбивавшегося Жана, не переставая в то же время вопить во всю глотку:

— Караул! Помогите!

Опять тревога! Бедный Сорвиголова!

ГЛАВА 7

Верный раб. — Схватка. — Пушки выведены из строя. — Распивочная. — Покупка виски. — В роли пьяницы. — Патруль. — Первое угощение. — Часовые. — Второе угощение. — Проделки лже-пьяницы. — Конный патруль. — Третье угощение. — Подозрение. — Выстрел. — С места в карьер.

Один философ утверждал, что самые верные псы — это те, которых больше всего бьют. Ну а люди? Неужто найдутся такие, к кому также применимо это далеко не бесспорное положение? Увы, найдутся. И примером тому мог бы служить улан Билли. Ни с одним денщиком в британской армии не обходились, наверно, хуже, чем с ним. А один лишь Бог знает, сколько ругательств, пощечин и зуботычин отпускают английские офицеры, эти «утонченные» джентльмены, по каждому поводу, за малейшую оплошность, а чаще всего просто так, безо всякой вины. Хлестать подчиненного с утра до вечера — это своего рода спорт для военных чинов.

Билли защищал своего господина с остервенением дога. Заключив Жана в цепкие объятия, он, не переставая, голосил во всю глотку, сзывая на помощь. Юноша прилагал неимоверные усилия, чтобы вырваться на свободу, наносил противнику удар за ударом, но денщик, привыкнув на службе у майора к побоям, не обращал на них никакого внимания. Еще бы немного, и разведчик оказался бы в плену. Но тут, себе на беду, недруг слишком приблизил к нему свою физиономию, вероятно, чтобы получше разглядеть и запомнить вора. Сорвиголова тут же применил один из известных ему приемчиков, и преданный слуга, взвыв от боли и волчком завертевшись на месте, упустил добычу.

Положение Жана оставалось нелегким. Надо было бежать, но куда? Отовсюду уже мчались солдаты. Правда, бедняга Билли задерживал их, умоляя:

— Скорей туда, в палатку! Там его милость майор… Его обворовали, убили!..

Несколько человек, предоставив другим преследовать лазутчика, вошли в палатку и увидели там полузадушенного майора с кровоточащей раной на затылке. Офицер, впрочем, довольно быстро пришел в себя и, не успели его развязать, возопил:

— Сорвиголова!.. Где Сорвиголова?