Капитан Сорвиголова

Англичане не мешкали. Они круто повернули коней и продолжали преследование. Расстояние, отделявшее велосипедистов от Якобсдаля, сокращалось на глазах. К несчастью, дорога в окрестностях этого городка оказалась изрытой скотом. Молокососам пришлось снова сбавить ход.

Внезапно переднее колесо велосипеда Жана попало в засыпанную пылью яму, машину занесло, и Сорвиголова, пролетев метров шесть, растянулся в грязной выбоине. Фанфан, с разгону налетев на его велосипед, валявшийся посреди дороги, также перемахнул через руль своей машины, сделал невообразимый кульбит и приземлился рядом со своим командиром.

– Ну? Ты видел мой полет? Чистый блеск! – выдохнул он.

Глава 5

Все перемешалось в кучу – руки, ноги, ружья, рюкзаки.

Фанфан с обезьяньей ловкостью вскочил первым. Сорвиголова с трудом поднялся на одно колено и тяжело перевел дух. Удар был такой силы, что до сих пор перед глазами у капитана Молокососов плавали лиловые круги.

Уланы между тем скакали во весь опор. Оба разъезда соединились, теперь их была целая дюжина, и они нисколько не сомневались, что в два счета покончат с мальчишками. Сорвиголова собрал остатки сил и самообладания. Сбросив с плеча ремень маузера, Жан прицелился в кавалеристов, которые с копьями наперевес мчались прямо на них, выстроившись по четыре в ряд.

– Не стреляй! – бросил он Фанфану. – Побереги патроны!

Раздались подряд четыре выстрела, слившиеся в один. Четыре всадника – весь первый ряд – грохнулись на землю с раздробленными черепами.

Кони второго ряда инстинктивно свернули, чтобы не раздавить упавших, но лошади убитых продолжали мчаться вперед. Одна из них – гнедая кобыла с белой звездочкой на лбу – держалась середины дороги: сейчас она растопчет велосипеды и изувечит обоих Молокососов. Грянул пятый выстрел. Пуля с ужасающей точностью угодила в центр белой звездочки. Лошадь тяжко рухнула в двадцати шагах от велосипедистов,

Англичане обрушили на Молокососов потоки брани, но на лобовую атаку больше не решались. Перестроившись, они двинулись на велосипедистов с флангов. Их строй теперь напоминал острый угол, охватывающий сторонами Сорвиголову и Фанфана.

Жан с невозмутимым спокойствием взял на прицел сначала правофлангового кавалериста, затем мгновенно перевел прицел на левофлангового. Выстрел прозвучал, как дуплет[49], которым охотник убивает пару куропаток. Оба солдата упали, даже не вскрикнув.

Англичане заколебались. И неудивительно: они рассчитывали позабавиться с этими двумя подозрительными мальчишками-велосипедистами, сыграв с ними в «подколем свинью», но за полторы минуты потеряли шестерых товарищей.

И вторая атака также не удалась. Просиявший Фанфан показал уланам нос и крикнул вдогонку:

– Валите-ка отсюда со своими палками от метлы! Они только и годятся, чтобы сшибать с деревьев гнилые яблоки!

– Погоди радоваться, – заметил Сорвиголова.

– Ты что, думаешь, они вернутся?

– Еще как вернутся! Я их ненавижу, но не настолько, чтобы не признавать их мужество… А вот и доказательство… Ложись!.. – Сорвиголова, сбив с ног своего товарища, распластался рядом в колее.

Грянуло шесть выстрелов. Взвились столбики пыли, полетели осколки камней.

– Ну и ну! – торжествовал Фанфан. – Да что они, ногами, что ли, стреляют?.. У меня и то лучше выходит!

Убедившись, что атакой с ходу ничего не добиться, уланы отъехали метров на триста, спешились и, укрывшись за конями, открыли беглый огонь. Не самый разумный ход, когда имеешь дело с таким стрелком, как Жан Грандье.

Выбоина, оставленная колесами бурских повозок, укрывала Молокососов не хуже траншеи. Не обращая внимания на град пуль, которыми осыпали их англичане, Сорвиголова взял на мушку одну из лошадей противника, целясь чуть пониже уха. Выстрел угодил в цель, но конь, прежде чем упасть, поднялся на дыбы, открыв прятавшегося за ним кавалериста. Мгновенно щелкнул второй выстрел, и улан, пораженный в лоб, опрокинулся навзничь.

– Осталось только пятеро! – обрадовался Фанфан, но тут же вскрикнул: – Ай, ужалили!.. Да ты не волнуйся – сущий пустяк…

Он неосторожно приподнял голову, и английская пуля, как резцом, счесала мочку его правого уха.

Уланы, опустошив магазины своих карабинов, на время прекратили огонь. Пока они рылись в патронташах, Сорвиголова с молниеносной скоростью перестрелял всех лошадей. Ни одна из них не падала сразу. Все животные вскидывались на дыбы и шарахались в сторону, лишая всадников защиты. Еще один улан пал, пораженный пулей Жана.

Фанфан торжествовал, зажимая платком кровоточащее ухо.

Вся это побоище заняло не более пяти минут. Уцелевших улан охватил чуть ли не суеверный страх. Если бы у них были кони, они охотно бросились бы наутек, но все животные были перебиты, и уланам оставалось только плотнее прижаться к земле. А вокруг не было ни ложбинки, ни камня, лишь кое-где торчали ржавые клочья степной травы.

– Пора с этим кончать! – повторил Сорвиголова. – Мы не можем терять время.