Капитан Соври-голова или 36 и 9

И все замолчали, как один… замолчали бы… если бы я вышел и сказал бы так… но я не вышел… я продолжал таиться в кустах. Я подумал, что если я так скажу, то они опять не поверят, что я — это я, они опять подумают, что так говорить может только Саша, а что я сижу там с Таней и смотрю телевизор, и когда я… то есть не я, а Саша выйдет из дома с Таней, то они, конечно, набросятся главным образом на него и своротят ему нос направо. На меня тоже, конечно, набросятся, но не главным образом, а разве Саша может от них отбиться, как это смогу сделать я? Да никогда в жизни!

Поэтому я продолжал сидеть в кустах, сжимая в кармане своё секретное оружие, и, скрипя зубами, молча наблюдал, как будут события развиваться дальше. Мне вдруг почему-то не захотелось, чтобы Саше сворачивали нос, всё-таки ему его нос ведь будут из-за меня сворачивать, а не из-за него…

— Ну что, будет после этого сидеть Кузовлева с Лёшкой? — спросил Лютатовский.

— Не будет! — согласился Сутулов.

— Не будет! — сказали Мешков и Тулькин.

— Не будет, — подтвердил Дерябин.

— Не будет! Не будет! — зашумели прихвостни.

— Вызываем? — спросил Сутулов.

— Вызываем! — сказали Мешков и Тулькин.

— Вызываем! — подтвердил Дерябин.

И они вчетвером подбежали к нашей даче и рывком открыли дверь. На траву упал параллелепипед света.

— Выходи, Леший! — крикнул Сутулов, грозя кулаком одной руки, а другой поглаживая свою фальшивую бороду.

— Эй ты, брат авантюриста! — крикнул Мешков. — Адвентчерс бразер! Герр аут! Выходи!

— Выходи! — сказал Тулькин. — Есть дело… Уголовное!..

— Выходи, выходи, — пискнул Дерябин, — брат капитана Копейкина!

Сутулов всё продолжал засучивать рукава.

Я сунул руку в карман, развязал на ощупь пластмассовый кулёк и, протолкнув в него руку, сжал лежавшую в кульке мокрую губку, пропитанную «жёлтой лихорадкой».

«Разделяй, Завитайкин, и властвуй!» — сказал я сам себе, и вышел на свет, и направился твердым шагом прямо по направлению к Сутулову.

Рассказ седьмой НОС ИЗ ПЛАСТИЛИНА

Во время драки Дерябин всё-таки ухитрился и без моей просьбы дал мне своим «роялем» по голове. Голова болит до сих пор, но в смысле английского языка этот удар никаких знаний мне не прибавил, но это не имеет уже никакого значения. А Сутулов-то самбо только на словах знает, а на деле ничего подобного. Примитивно дрался, как питекантроп.

На веранде ворочался на раскладушке брат мой… враг мой… Не захотел спать со мной в одной комнате… Подумаешь…

Я взял забытую Сашей на столе книгу и раскрыл её, чтобы узнать, на что он всё-таки хотел пойти, чтобы только не походить на меня… Под цифрой один было написано: «Восстановительная хирургия». Восстановительная… это когда что-то восстанавливают в лице, а Саша хотел что-то изменить в лице, то есть разрушить, значит, разрушительная хирургия…

— «К пластическим операциям, — прочитал я вслух, — относятся все операции по устранению (читай по нанесению!) всевозможных изъянов лица… Метод Филатова заключается в следующем…» — Но здесь у меня перехватило дыхание, страшно как-то стало, операция всё-таки… и я захлопнул книгу. С веранды доносилось всхлипывание. Неужели Саша плачет?..

Я вышел на веранду. Саша лежал в кровати в своём выходном костюме, уткнувшись лицом в подушку, и плечи его как-то странно вздрагивали…

— Ты знаешь, Саша… — сказал я тихо-тихо.

— Она теперь не захочет меня видеть! — закричал на меня Саша, поворачивая ко мне лицо в самых настоящих слезах. — И всё из-за тебя! А мы вчера ещё договорились сегодня пойти с ней в кино! А она ещё вчера сказала после драки: «Неужели это будет продолжаться всю жизнь?» А я ещё когда говорил тебе, что я не хочу на тебя больше походить и не буду, вот увидишь!

— Саша, — перебил я Сашу, — я как раз к тебе и пришёл сказать, что больше этого не будет…

— Я тебя и слушать не хочу… Ты уже сто раз говорил, что этого больше не будет… Твоё счастье, что папа с мамой сегодня у бабушки ночевали…

— Ты меня не понял, — сказал я, — э-т-о будет всегда, а э-т-о-г-о больше не будет…

— Чего — этого?

— Ну сходства нашего больше не будет. Я всю ночь не спал и твёрдо решил, что ты не должен делать себе никаких дефектов в лице, это будет справедливее, если я сделаю… эти дефекты… по методу Филатова, чтобы не ты не походил на меня, а чтобы я… не походил на тебя… а ты уж… ты ещё несколько дней потерпи наше сходство… Понимаешь, я твёрдо решил…

— И правильно сделал, что решил! — сказал Саша, глухо так, сквозь подушку.

Мы оба замолчали. А что говорить, когда и так было всё ясно.

— Только я бы хотел с тобой посоветоваться… Я вот хочу себе искусственную горбинку на носу сделать, — сказал я, — как ты считаешь… вот такая пойдёт мне или нет?.. — Я прилепил к носу горбинку из пластилина.

Саша обернулся ко мне, и я увидел на его лице сразу и смех и слезы. Потом он почему-то рассердился и сказал:

— Что ты сделал? Что ты сделал?

— Как — что? — ответил я. — Нос.