Капитан «Старой Черепахи». Повесть

Дворник из немецких колонистов, служит там с девятисотого года. Я описал старику внешность Рейли и спросил, помнит ли он его. Оказывается, отлично помнит. Тогда я передаю ему ассигнацию в пять фунтов стерлингов. «Это, - говорю, - вам от господина Рейли в благодарность за то, что вы его приютили год назад».

- Позволь, позволь, - перебил Репьев, - где же ты вел допрос?

Никитин расхохотался.

- Конечно, не в Губчека! Я заявился прямо к нему на квартиру. Под крестьянина оделся, постучал тихонько в окошко три раза. Словом, всё честь-честью…

- Ну да, риск-то у тебя был не велик! - рассмеялся и Макар Фаддеевич.

- Нет, риск был большой, - сказал Никитин. - Дворник мог ведь и не попасться на удочку, и я бы тогда спугнул не только его… Ты слушай, не перебивай. Итак, даю ему деньги, а он чуть не в ноги кланяется. «Премного, - говорит, - благодарен». А я с места в карьер: вы, мол, должны были получить в конце августа известие от господина Рейли. Всё ли благополучно с человеком, который был у вас? А он, представь, отвечает: «Я видел господина Карпова только один раз. Это было ночью, даже лица не смог рассмотреть, он свет велел потушить…» Понял?

Никитин умолк.

- Понял, - задумчиво произнес Репьев. - Следовательно, недавно прибыл в Одессу новый «гость». Кто же он?… Зачем ему понадобился дворник, да еще из немцев? Это, по меньшей мере, неосторожно.

- Рейли очень торопился с отъездом и оставил у старика на сохранение семейные реликвии - фотографии. Карпов забрал их.

- И дворник сказал тебе всё это в первую же ночь? - удивился Репьев. - По-моему, рискованно оставлять его на свободе.

- Он сейчас у нас, - ответил Никитин. - Здесь я и выяснил остальное. Фотографии были, оказывается, не из семейного альбома, - это была фототека белогвардейской агентуры в Одессе. Представляешь, как бы пригодился нам такой альбомчик?…

- А если Карпов еще раз придет в гости к дворнику?

- Он больше не придет. После выполнения таких деликатных поручений вторично не приходят. А связи Рейли с немцами ты зря удивляешься. Оказывается, Рейли является другом не только Уинстона Черчилля, но и Макса Гофмана, немецкого генерала, того самого, который диктовал нам в Брест-Литовске условия мирного договора, а после разгрома Германии предложил англо-французам план крестового похода против коммунизма.

Говоря это, Никитин открыл сейф, достал тоненькую папку и, найдя нужную страницу, прочел:

- «За последние два года я пришел к убеждению, что большевизм - самая страшная опасность, какая только угрожала Европе в течение веков».

- Это Гофман? - спросил Репьев.

- Да, это беседа с немецким генералом Максом Гофманом, опубликованная в английской газете почти тотчас после разгрома Германии союзниками.

Никитин перелистал несколько страниц и снова прочел:

- «Любой ценой нужно истребить заразу, которая завелась в России. Мир с Германией, да мир с кем угодно! Есть только один враг!»

- А это кто?

- Это из донесения Сиднея Рейли в Интеллидженс сервис, перехваченного с свое время ВЧК.

- Одним словом, объединились. Допекли мы их! Приятно слышать, - улыбнулся Репьев.

- Приятно-то приятно, но борьба предстоит жестокая. И в том числе нам в Одессе. У Рейли здесь остались «сподвижники». И не для охоты на зайцев они получают оружие. Доставляют его главным образом морем, а в море… в море у нас пока прореха.

- А при чём Люстдорф? Зачем мы поедем в Люстдорф? - спросил Репьев.

- В Люстдорфе Антос Одноглазый высадил в прошлом месяце какого-то, по-видимому крупного, агента, - я подозреваю, не этого ли Карпова. Это - раз, и, мне думается, колонисты не такие уж мирные труженики, это - два. Кто-то из них убил пограничника и помог скрыться пассажиру Антоса, а кто - неизвестно.

- Неужели их немецкие колонисты связаны с разведкой Антанты? - удивился Репьев.

- Не только Антанты. Я предполагаю, они связаны и с германской разведкой.

- С германской? - удивился Репьев. - Есть данные?…

- Пока только догадки

Никитин вынул из несгораемого шкафа и протянул Репьеву новую папку, на обложке которой значилось: «Справка о немецких колонистах».

- На-ка вот почитай, тоже без тебя получили.

Справка сообщала, что первые поселения немецких колонистов в России, в том числе и в бывшей Херсонской губернии, появились в конце XVIII века. Колонисты селились на так называемых свободных землях. Во второй половине XIX столетия германский канцлер Бисмарк создал специальную комиссию по колонизации, а с приходом к власти Вильгельма II германский генеральный штаб, разрабатывая планы войны против России, усиленно использовал немцев-колонистов для шпионажа и диверсий. в первую очередь в пограничных районах: в Прибалтике, в Польше, на Украине. Накануне 1914 года число немцев-колонистов в России достигло внушительной цифры - в два миллиона человек.

- Полезная справка, - сказал Репьев