Капитан Весна

Мне показалось, что в словах этого человека я уловил угрозу. Может быть, Фога хотел дать понять, что его долго не удастся обманывать и что ему хорошо известно о партизанском лагере.

Господин Дорен схватил дядю Сиприена за руку и оттянул его назад.

— Минутку, Сиприен! Успокойтесь. Предоставьте говорить мне. Фога, о том, что вы хорошо знаете горы, мне известно. Известно, что вы знаете их очень хорошо.

Старик нахмурился.

— Ну и что же?

— Нам многое известно, Фога. Мы знаем, что горы иногда очень доходны.

— А дальше что?

Вдруг старик потушил свой фонарь, отпрянул и исчез в темноте. Дядя Сиприен хотел броситься за ним, но господин Дорен снова удержал его.

— Оставьте, Сиприен! Вернемся домой. Этой встрече, пожалуй, не стоит придавать большого значения.

Сиприен помрачнел.

— Этот хапуга мне не по душе, я давно присматриваюсь к нему. Фога сколотил состояние на несчастьях беженцев. Зачем же он вернулся сюда? Что ему от нас понадобилось?

— Не знаю, — ответил господин Дорен. — Кто разберет, какие мысли шевелятся в голове старого скряги. Ну, а теперь в путь!

— Мы не могли понять, что с вами случилось, — сказал мне учитель, — и решили пойти посмотреть.

— Опасности не было, — ответил за нас обоих Бертран. — Вдвоем мы бы справились с ним. Ведь он безоружен.

— Откуда ты знаешь? — возразил Сиприен.

Я рассказал им о нашем подъеме на гору и о всех предосторожностях, принятых папашей Фога, когда он приближался к лагерю партизан.

— Да, — задумчиво произнес господин Дорен, — все ясно. Он ходил на разведку. Теперь Фога знает, что наверху находятся люди. Старик, конечно, подозревал это и раньше, но все же хотел убедиться.

— А для чего? — спросил Бертран. — Чтобы выдать нас?

— Не знаю.

— Немецкая полиция дорого заплатит ему за сведения. Возможно, он уже связался с ней.

Глава одиннадцатая ИЗАБЕЛЛА

Каменистая тропа выходила на шоссе в том месте, где оно делало крутой поворот и спускалось к Люшону. Луна освещала тропу и значительный отрезок дороги.

Предо мной струился светлый поток серебра, на котором темным узором выделялись неровности почвы и морщины гудрона. Я понимал, что, выйдя из моего тайника под густыми зарослями орешника и самшита, окажусь на ярком свету. Я был на развилке один и наблюдал за обеими дорогами.

В воздухе чувствовалась предрассветная прохлада. Было около трех часов ночи. Горы дремали под привычный мирный стрекот насекомых, журчание воды и шелест листвы.

«Не зевать и ничем не отвлекаться! — говорил я себе. — Нужно зорко смотреть и внимательно слушать».

Отдаленный собачий лай, крик потревоженной ночной птицы могут означать приближение опасности.

От тонувшего во тьме поворота донесся слабый скрип гравия. Я посмотрел туда. Звук не встревожил меня: чья-то эспадрилья немного сильнее ступила на обочину. Вот и все. Вскоре передо мной возник неясный силуэт. Эстебан.

Он взмахнул рукой, и этот взмах, словно обведенный тушью, мелькнул на фоне серебристого тумана, Испанец дал знак, что все в порядке. Я ответил коротким свистом, подтверждая, что увидел его.

Фигура Эстебана растаяла в черноте придорожного рва. Следовало быть начеку. В этом месте дорога была оголена, ее не защищали с обеих сторон высокие тополя.

Мне показалось, что я услышал в зарослях стук скатывающегося по тропе камушка.

«Если это наши, — подумал я, — все в порядке. Быстро они добрались до места!» Я знал, что мулы, ловко управляемые Фредо, передвигались почти без шума. Я знал также, что Фредо иногда их останавливал, чтобы прислушаться и осмотреться по сторонам. Он скользил от одного мула к другому, поглаживал их по шее, нашептывал в уши ласковые слова, и животные не шевелились, послушные погонщику. Шкура мулов вздрагивала под его прикосновением. Прищелкнув языком, он давал команду продолжать путь, и обоз вновь приходил в движение.

Все было спокойно. Я снова повернулся к дороге. Эстебан пришел не один. Паскаль, молодой виноградарь из Эро, нес караул вместе с испанцем. Если все спокойно, они подадут мне знак и я сообщу Фредо, что проход свободен. Но обоз был еще далеко. В любом случае я знал, что до появления мулов увижу Бертрана. Он сопровождал Фредо в отдаленное селение, чтобы помочь ему грузить мешки с мукой.

От поворота нам предстоял еще довольно трудный переход. Мы пройдем по проселочной дороге несколько километров, потом свернем на узкую тропу вдоль горного склона, покрытого скалистыми обломками.

Кругом ни звука. Кому взбредет в голову в такую глухую ночь тащиться по этой дороге? Что касается немцев, то они, по-видимому, пока ни в чем нас не подозревали.

Снова заскрипел гравий, и вынырнувшая из мрака рука Эстебана опять подала мне знак, что все идет хорошо. Я прислушался. Никакого сомнения: по тропе приближались мулы. Затем я услышал легкие шаги Бертрана.

— Это ты?

— Да, я.

Он подбежал ко мне.

— Вы пришли вовремя, — прошептал я.

— Да, почти. Но Фредо не хочет торопиться. Один из мулов поранил себе ногу и теперь не может нести груз. Мы поделили мешки между двумя другими. Дойдут, но их нельзя подгонять. — Бертран взглянул на дорогу. — Все в порядке?