Капитан Волков:Назад в СССР-2

Портной уставился на меня темными, удивительно молодыми для своего возраста глазами, которые на сморщенном лице смотрелись как-то нелепо. При этом пялился этот Иосиф молча. С ответом не торопился.

— Шо ви себе позволяете? Вас тут не стояло, когда я пришла за своим заказом. — Розочка попыталась сдвинуть меня в сторону, но я был непоколебим. То есть несдвигаем.

— Ваш дядя… — Начал я было по второму кругу, заподозрив, что Иосиф просто ни черта не понял из сказанного.

Текст точно был правильный, Седой заставил меня выучить его слово в слово. По идее, реакция должна быть совсем другая.

— Я понял, молодой человек. — Оборвал мою речь портной. — Ви считаете я совсем идиёт? Таки нет. Слышу тоже, хвала небесам, прекрасно. Скажите вашему дяде, шо платье для его сестры Боси будет готово через несколько дней. Пусть приносит завтра. Мене надо посмотреть подходящую ткань.

— Нет! — Я схватил партного за плечо и крепко сжал его. — Сегодня. Сейчас. Немедленно. Там такое платье, что если мы не решим эту проблему срочно, всех нас в нем похоронят.

Я пялился этому маленькому, сморщенному человечку прямо в глаза и не обращал внимания больше ни на что. Потому что, какое, на хрен, через два дня? Какое, на хрен, завтра⁈ Естественно, увлечённый портным, а вернее тем результатом, который был мне от него нужен, я не слышал, как хлопнула входная дверь. Даже внимания не обратил. А зря.

— Тюююю… Йося…И шо енто за толпа у тебя тута?

Я мысленно выматериться, затем обернулся. У входа стоял довольный, улыбающийся Гольдман.

Первая мысль, которая появилась в голове — Гольдман пришёл по мою душу.

Вторая мысль — на кой черт ему моя душа, если гораздо важнее машина Жукова? Нет, самому Гольдману она может и не нужна. Что он с этой машиной делать будет? А вот Сирота, уверен, там сейчас землю роет у себя в отделе и копытом от нетерпения бьёт. По-любому именно товарищ майор отправил своего дружка тряхнуть меня посильнее.

Третья мысль — как вообще этот бесячий тип выяснил, где мою персону искать? Я и сам буквально пару часов назад представить не мог, что окажусь именно в данном месте. Я вообще был уверен, что Батя грохнет меня по-тихому, да и все.

Тем не менее, судя по абсолютно счастливой и довольной Мишиной физиономии, было понятно, он, заметив мое присутствие, совсем не удивился. А значит, знал, что я здесь буду. И скорее всего, даже целенаправленно за этим пришел. То есть не за каким-то обобщенным «этим», конечно, а за мной. Конкретно за мной. И пока не понятно, что делать. Радоваться или горевать.

— Йося, и шо мы стоим, як неро́дные? Ты неужто не рад видеть своего старого друга? Йося, я был о тебе лучшего мнения. Ты казался мене приличным человеком. — Гольдман в два шага оказался рядом со мной и портным, попутно оттеснив и тетю, и мужчину, которые вообще от такой наглости потеряли дар речи.

Затем, не сбавляя энтузиазма и задора, раскинув руки в стороны, будто собирался обнять нас обоих, он принялся пузом, наличие которого даже и не заподозришь, подталкивать меня к Иосифу, а Иосифа к той самой маленькой двери, которая вела в мастерскую.

— Миша, и шо енто творится? Я не заказывал никаких концертов. Зачем мене такое представление? — Бедняга портной, который явно не рассчитывал сегодняшний день украсить столь замечательными личностями, как я и Гольдман, пытался даже сопротивляться.

В итоге, мы все трое напоминали здоровенных селедок, упакованных в одну банку. Причем, селедок, явно не готовых к столь близкому соседству. Потому как Гольдман крайне активно прижимался ко мне, а я, не имея возможности от него избавиться, руки у Миши оказались слишком длинными, пузо слишком сильным, прижимался к портному. Пузо, кстати, особенно удивило. Гольдман высокий и вытянутый. Откуда ему взяться, пузу?

Портной со своей стороны тоже старательно толкал меня к выходу, а соответственно, не только меня, но и прижимающегося ко мне Мишу.

Однако, скажем честно, перевес был на стороне Гольдмана. В итоге, буквально через несколько минут мы все-таки оказались в мастерской. Настырный Миша добился своего. Затолкал нас внутрь комнаты, скрытой от посторонних глаз.

Едва только дверь за нами захлопнулась, Гольдман тут же прекратил кривляться и отошел в сторону. Причём сделал это так резко, что мы с портным, продолжая сопротивляться напору, который внезапно исчез, чуть не завалились на стол, являющийся, видимо, рабочим местом.

— Миша, шо ты исполняешь? — Иосиф с возмущением уставился на Гольдмана. Потом тут же, вспомнив об еще одном участнике мероприятия, обернулся ко мне. — А вам шо надо, молодой человек? И не делайте мене мозги за тетю Босю. Я не хо́чу ничего об этом знать. Ви, может вообсче проходимец.

— Да какая Бося⁈ — Гольдман, не дав мне сказать ни слова в ответ, махнул рукой. — Тут так дела повернулися, шо тетя Бося скоро и сама у гроб ляжет и нас тудой тоже определят. И не лупите на меня глаза. Оба. Конечно я знаю, о чем идёт речь. Весь город знает. Наделали шуму…