Капитан звездолета

Остается сказать немного. Волшебное озеро дало и дает теперь Советскому Союзу такое количество ртути, что обеспечивает все потребности нашей многосторонней промышленности. Я навсегда сохранил признательную память о правдивом художнике, бесстрашном искателе души гор.

И. Нечаев БЕЛЫЙ КАРЛИК

Не так давно в одной из популярных английских газет была напечатана статья под интригующим заголовком «Белый карлик». Автор статьи, английский военный корреспондент Бэдбюри, обслуживает части британских военно-воздушных сил, наносящих частые «визиты» немецким военно-промышленным объектам.

Читатели, привыкшие к репортажу Бэдбюри о действиях тяжелых бомбардировщиков над Германией, на этот раз были немало удивлены, так как в статье «Белый карлик» речь шла о событиях, имеющих большую давность и нисколько не связанных с операциями королевских военно-воздушных сил.

Впрочем, примечание к статье известного кембриджского физика объясняло читателям, что редакция газеты не без умысла возвращалась к истории, как бы подчеркивая актуальность очень важной научной проблемы, затронутой в статье «Белый карлик».

Счастливый случай свел нас с Бэдбюри и его другом — британским военным летчиком майором X. Последний уверял, что историческое откровение Бэдбюри появилось в результате успешных операций английских бомбардировщиков над Эссеном. Бэдбюри лично наблюдал, как многотонные бомбы кромсали и поднимали на воздух заводы, и после возвращения на аэродром имел неостороженость воскликнуть: «Ах, если бы здесь был бедняга Крейбель, он получил бы почти полное удовлетворение!»

Заинтересованный этой фразой, майор X. упорно вызывал Бэдбюри на откровенность и, когда это ему удалось, уговорил корреспондента выступить со своими воспоминаниями в печати.

Воспользовавшись возможностью лично побеседовать с Бэдбюри и майором X., а также руководствуясь статьей «Белый карлик», нам удалось почти во всех деталях восстановить события, свидетелем которых был Бэдбюри.

Это было в тот день, когда весь мир был потрясен очередным актом чудовищной агрессии, совершенным гитлеровской Германией. Вооруженные до зубов полчища нацистов нарушили границы Чехословакии и один за другим захватывали города и села маленького свободолюбивого государства.

Буквально накануне этого мрачного в истории человечества дня Бэдбюри, как и другие иностранные корреспонденты, был под впечатлением трагического происшествия, глубоко взволновавшего всю общественность города П.: известный изобретатель инженер Истер, успешно работавший над повышением стойкости броневой стали, был найден умерщвленным в своей лаборатории.

Еще не были распутаны нити этого тяжелого преступления, как новая мрачная сенсация отодвинула на задний план все события дня. Теперь уже никто не интересовался печальной участью инженера Истера; внимание всего мира было приковано к судьбе маленького государства, ставшего жертвой разбойничьей агрессии нацистской Германии.

В полдень Бэдбюри вернулся домой. До этого он несколько часов провел на телеграфе, сообщая своей газете информацию о движении германских войск на территории Чехословакии.

На столе он увидел письмо и по почерку сразу же угадал, что оно было написано его другом, известным ученым Иосифом Крейбелем, чьи работы упоминались наряду с открытиями знаменитого физика Резерфорда.

Последние несколько недель Крейбель вел образ жизни затворника, и Бэдбюри был очень удивлен, что его друг дал о себе знать.

Вскрыв конверт, Бэдбюри прочел лаконичную записку, в которой Крейбель настойчиво просил немедленно приехать к нему в лабораторию.

«Могу вас заверить, — писал Крейбель, — что вы нисколько не пожалеете о своем визите, ибо ваши профессиональные чувства будут удовлетворены в полной мере».

Через несколько минут Бэдбюри вошел в резиденцию ученого. Помещение, в котором находилась лаборатория Крейбеля, пребывало в хаотическом состоянии. Битая посуда, измерительные приборы, обрезки металла усеивали пол и столы. Среди этого разора стоял Крейбель и в полном одиночестве при спущенных шторах сжигал в вытяжном шкафу бумаги. Напротив, в углу, пылала нестерпимым жаром вертикальная электрическая печь. Огненный ручей вытекал из нее снизу по желобу и, застывая, превращался в странную смесь из стекла и металла.

— Рад, что вы приехали, Бэдбюри, — сказал Крейбель. — Еще минута, и вы бы меня здесь уже не нашли: я собираюсь бежать. Видите, я расплавляю свои аппараты, уничтожаю следы…

Он произнес все это скороговоркой, не подав Бэдбюри даже руки. Движения его были торопливы, но лицо невозмутимо, как всегда.

Покончив с бумагами, он заспешил к печи, снял огнеупорную крышку и, защищая лицо рукой, заглянул в раскаленное жерло.

— Теперь все! Едемте! — сказал он Бэдбюри, стоявшему в выжидательной позе у двери.

— Мне останется еще только один короткий визит, который, впрочем, и вам, наверное, будет интересен. А затем мы сможем поговорить.