Капитаны небесных сфер

– Теперь все становится на свои места, – разглагольствовал Квилл, вышагивая по кают-компании «Феликса» со стаканом голубого шампанского в руке. – Венец Наследных Королев, захваченный Гаммельном Куртцем – артефакт жакийской цивилизации, вероятно, генетически модифицированный симбионт. Будучи надет на представителя народа жаки, эта вещь усиливает псионические возможности носителя тысячекратно. Тогда становится понятна власть жакийских цариц-маток над обитателями ульев. Полковник Куртц не устоял перед соблазном примерить трофей. С этого момента «Морж» был обречен. Видимо, человек, надевший Венец Королев, необратимо мутирует. Эта штука начала захватывать сознание экипажа пиратского крейсера – то, что мы приняли за эпидемический цереброспазм. Можно только догадываться, кто решил положить тело Куртца в анабиоз. Возможно, он сам в надежде, что заморозка приостановит развитие странной болезни. Несгибаемой воли был мужик, если сумел продержаться так долго и до самого конца сохранить остатки здравомыслия. Он отдает квартирмейстеру один из своих револьверов как символ власти и приказывает непораженной части экипажа эвакуироваться, а «Морж» отправляется в последний полет… Благодаря конструктивным особенностям крейсера ходовая рубка вместе с саркофагом уцелела, а вопреки легенде – однажды ее нашли. И тогда то, во что превратился старый полковник, начало подчинять окружающих… Разума в симбионте осталось немного, но и того, что осталось, хватало для выполнения основной функции – брать живые существа под контроль. Останки крейсера потихоньку проваливались в карст, навещать капище и приводить к симбионту новых жертв становилось все сложнее. Маленькая секта Куртца перетащила своего не-живого бога в городские подземелья. Прошло двести лет, и на Жармин объявилась парочка безумных коллекционеров.

– Ключевое слово, – заметил Сайнжа, на протяжении всей лекции хранивший почтительное молчание.

– Какое? «Парочка»?

– Нет. Безумных. Я все думал: почему этим двоим удалось выстоять, когда полез слизень? Даже меня, охотника и воина, эта тварь чуть не раздавила. А они – выдержали.

– У тебя есть версия, отчего это произошло? – заинтересовалась Инге.

– Есть. Эти двое и впрямь были безумны. От радости, что наконец обрели предмет своей страсти. Я знаю, такое случается у охотников в момент высшего наслаждения победой, и тогда… тогда охотник общается с Великой Матерью. Он неуязвим, его нет в этом мире. Ни для кого.

– Да-а… – неопределенно вздохнул Квилл. – Красиво. Жаль, теперь не получится попросить у жаки парочку планетных систем и зажить как настоящий Звездный Лорд. Венец-то, он же симбионт, тю-тю.

– Зато револьверы остались, – возразила Гамора. – Если, как я слышала, один стоил немало, то комплектная парочка должна стоить целое состояние.

– Должна-то должна, – хмыкнула Инге. – Купить их, конечно, купят, да кто ж их продаст… У меня, например, язык не повернется предложить подобное кощунство Рут и Ракете. Кстати, где они? Кто-нибудь в курсе?

– …Даааа… да, детка, вот так… Скажи это еще раз…

– Калибр .50АЕ… Полигональные нарезы… шахта под мини-гранаты в оси бараба… ааааа…. Нет, не так быстро… отлично, так и продолжай…

Странный зверь с двумя спинами метался по кровати в каюте Рут Вебер.

«Брудер» лежал на прикроватной тумбочке справа.

«Фройнд» – слева.

Выстрелы с той стороны

Фем!версия.

Дыша согласно методике Ка Шпиро — через нос, размеренно напрягая диафрагму — Инге Далине наблюдала за Сайнжей и Рут.

Они вырубили генератор искусственной гравитации в пустующем грузовом отсеке на третьей палубе. Лишенные веса, плавно взмыли к сердцу невидимой сферы. Зависли, превратившись в оживший символ ленты Мебиуса. Завораживающую бесконечность, замкнутую на себя, поглощенную собой же.

Два тела вращались в трех измерениях вокруг единого центра, выписывая последовательность сложных циклоид. Прикинув функцию, описывающую сдвоенный полет, Инге восхищенно прижмурилась от оргазмически-холодного сияния строгой красоты высшей математики.

Рут парила вниз головой. Копна дредлоков Сайнжи обвивала ее щиколотки, напоминая водоросли в прибрежной полосе океана Эйрики. Обеими лапищами яут цепко удерживал напарницу за бедра, кончики пальцев широко раздвинутых ног Рут упирались в его напряженные плечи. Со своего места Инге видела мелькание длинного и широкого, раздвоенного на конце языка яута. Тот проворно сновал между упругих ягодиц женщины. Тщательно вылизывая лепестки половых губ, погружаясь то в вагину, то в анус Рут и подолгу оставаясь внутри. Проникая все глубже, ввинчиваясь, раздвигая нежные складки плоти, возбуждая, сводя с ума.

С распяленных мандибул, щелкавших в опасной близости от тонкой и гладкой человеческой кожи, срывались и уплывали блестящие шарики вязкой слюны.