Капитул Дюны

Одраде давно был известен этот прием. Несомненно, из-за происходящих необратимых событий здесь собирали конференции. Цимэй присутствовала на одной из них. Как можно объяснить людям, что какой-то неведомый песчаный червь (который еще, быть может, и не родился) требует таких изменений климата? Как объяснить фермерам, что дело не только в «обеспечении хотя бы одного дополнительного дождя», а в долговременном изменении климата всей планеты? Если дать здесь больше дождей, то начнется отклонение высокоширотных воздушных потоков, а это вызовет глобальное изменение климата, напоенные влагой сирокко направятся туда, где они будут не просто нежелательными, но крайне опасными. Если создать неверные условия, то можно добиться образования торнадо. Планетная погода не такой простой процесс, чтобы им можно было управлять обычной регулировкой. Как я сама недавно требовала. Каждый раз для такой регулировки требовалось решать сложнейшие системы уравнений.

– Планете принадлежит последний решающий голос, – сказала Одраде. Это было старое напоминание Общины Сестер о подверженности человеческой натуры слабости.

– Но разве у Дюны сохранилось право голоса? – спросила Фали. В вопросе было гораздо больше горечи, чем могла предположить Одраде.

– Я ощущаю эту жару. Мы видели по прибытии распускающиеся листья на деревьях в ваших садах, – проговорила Одраде. Я понимаю, что заботит тебя, Сестра.

– В этом году мы потеряем часть урожая, – сказала Фали. В ее голосе прозвучал нескрываемый упрек. Это твоя вина.

– Что вы ответили делегации садовников? – поинтересовалась Одраде.

– Я ответила, что Пустыня должна расти, и Управление Погодой не в состоянии все время регулировать климат по нашему желанию.

Это была чистая правда. С таким ответом можно было только согласиться. Ответ был неадекватен, как и подобает истине, но кроме этого в распоряжении Бене Гессерит не было ничего. Скоро придется поступиться еще большим. Кстати, будет все больше делегаций и меньше урожая.

– Вы не выпьете с нами чаю, Верховная Мать? – спросила Цимэй, с ловкостью профессионального дипломата вмешавшись в разговор в самый опасный момент. Вы видите, что это нарастает, как снежный ком, Верховная Мать? Фали не будет больше заниматься своим прямым делом – фруктами и овощами. Сообщение отправлено адресату.

Стрегги нервно откашлялась.

Эту привычку надо беспощадно подавлять. Но значение сигнала было ясно и понятно. Стрегги отвечала за соблюдение графика поездки. Нам пора ехать.

– Мы слишком поздно выехали, – сказала Одраде, – и остановились только для того, чтобы размять ноги и посмотреть, нет ли у вас проблем, с которыми вы не можете справиться самостоятельно.

– Мы разберемся с садовниками, Верховная Мать.

В резком тоне Цимэй послышался намек на гораздо более важные обстоятельства, и Одраде невольно улыбнулась.

Инспектируйте, если вам угодно, Верховная Мать. Смотрите, наблюдайте. В Пондерилле полный порядок, как и подобает Общине Бене Гессерит.

Одраде бросила взгляд на автобус Тамалейн. Пассажиры начали возвращаться в салон с кондиционером. Тамалейн стояла на подножке в пределах прямой слышимости.

– Я слышала лестные отзывы о вас, Цимэй, – сказала Одраде. – Вы можете действовать без нашего вмешательства. Я действительно не хочу вторгаться сюда со всей своей слишком многочисленной свитой.

Последние слова были сказаны достаточно громко, так, чтобы их слышали все.

– Где вы проведете ночь, Верховная Мать?

– В Эльдио.

– Я не была там довольно долго, но мне говорили, что море сильно уменьшилось в размере.

– Наблюдения подтверждают эти слухи. Нет нужды оповещать тамошние власти о нашем прибытии, Цимэй. Они и так об этом знают. Мы просто обязаны были предупредить их о нашем вторжении.

Управляющая садами Фали сделала короткий шаг вперед.

– Верховная Мать, если бы мы только могли получить…

– Скажите своим садовникам, Фали, что у них есть выбор. Они могут ворчать здесь и ждать, когда на планету пожалуют Досточтимые Матроны, или добровольно отправиться в Рассеяние.

Одраде вернулась в машину, села на место и закрыла глаза, дожидаясь, когда захлопнутся двери и начнется движение. В этот миг она открыла глаза. Они уже выехали из Пондерилля и мчались по гладкой блестящей дороге сквозь южное кольцо садов. В салоне стояла напряженная тишина. Сестры явно были озадачены вопросами относительно глубинных причин поведения Верховной Матери. Неважное положение. Послушницы, естественно, уловили общее настроение. Стрегги помрачнела.