Капитул Дюны

Одраде подумала, не стоит ли обрушить на него открытый гнев. Какой же он тупой! Но в то же время он близок к панике. Старые ценности сменялись новыми, и Досточтимые Матроны были не единственным источником потрясений. Сциталь не представлял себе полной меры того разложения, которое постигло в Рассеянии его единоплеменников!

– Времена изменились, – только и сказала Одраде.

Изменение – какое это тревожное слово, подумал он.

– Мне нужны мои слуги-лицеделы! И мои чаны! – Тон тем не менее был почти умоляющим.

– Я и мой Совет рассмотрим твою просьбу.

– Что здесь рассматривать? – Он бросил ей в лицо ее же собственные слова.

– Тебе необходимо только твое личное одобрение. Мне же необходимо одобрение других. – Она жестко усмехнулась. – Так что у тебя есть время подумать.

Она дала знак Тамалейн, и та вызвала охрану.

– Назад в корабль-невидимку? – спросил он от двери. Его фигурка выглядела гротескно маленькой на фоне дюжих охранниц.

– Но сегодня тебе не придется идти туда пешком.

Уходя, Сциталь бросил последний цепкий взгляд на червя.

Когда Сциталь и охрана вышли, заговорила Шиана:

– Ты правильно поступила, что надавила на него. Он уже почти в панике.

Вошла Беллонда.

– Может, было бы правильнее просто убить его?

– Белл, возьми голограмму и прослушай весь наш разговор. Используй это время, как подобает ментату.

Это охладило пыл Беллонды.

Тамалейн рассмеялась.

– Неловкость, которую испытывают Сестры, слишком часто доставляет тебе радость, Там, – укоризненно произнесла Шиана.

Тамалейн пожала плечами, но Одраде была в полном восторге. Она больше не дразнит Белл?

– Он впал в панику, когда ты заговорила о Капитуле как о второй Дюне, – сказала Беллонда отчужденным голосом ментата.

Одраде тоже видела эту реакцию, но еще не сделала окончательных выводов. В чем и состоит ценность ментатов: паттерны и система, все это выстраивается в цельные блоки. Белл уловила паттерн поведения Сциталя.

– Я спрашиваю себя: действительно ли то, что происходит, реально? – спросила Беллонда.

Одраде поняла это сразу. Странное чувство охватывает при мысли об утерянных местах. До тех пор, пока Дюна была известной и обитаемой планетой, существовала какая-то историческая твердость в ее присутствии в Галактическом Регистре. Можно было ткнуть пальцем в проектор и сказать: «Это Дюна. Потом ее называли Арракисом, потом Ракисом. Дюной эту планету называли за полностью пустынный характер в дни Муад'Диба».

Уничтожь это место, и мифологический налет сразу же вступит в непримиримое противоречие с объективной реальностью. Со временем такие места становятся полностью мифическими. Артур и его Круглый стол. Камелот, в котором дожди шли только по ночам. Хорошо же было налажено у них Управление Климатом!

Но вот появилась новая Дюна.

– Сила мифа, – произнесла Тамалейн.

Ах да. Скоро душа покинет тело Там, и потому станет более чувствительной к мифам. Мистика и таинственность, орудия Миссии, использовались на Дюне во времена Муад'Диба и во времена Тирана. Семена были посеяны. Эти мифы распространялись даже нашедшими свою гибель жрецами Разделенного Бога.

– Меланжа, – сказала Тамалейн.

Обе Сестры сразу поняли, что она имела в виду. В Рассеяние Бене Гессерит можно теперь вдохнуть новые надежды.

– Почему они хотят умертвить, а не пленить нас? Это всегда ставило меня в тупик.

Вероятно, Досточтимые Матроны не желали оставить в живых ни одну Сестру Бене Гессерит… делая исключение только в тех случаях, когда стремились добыть знания о Пряности. Но это только предположение. Ведь уничтожили же они Дюну, Тлейлаксу. Сама мысль о возможном столкновении с Королевой Пауков внушала осторожность – даже если Дортуйла добьется успеха.

– Никаких полезных заложников? – спросила Беллонда.

Одраде уловила взгляды Сестер. Все мыслили сейчас одинаково, словно у всех был один мозг. Предметный урок, преподанный Досточтимыми Матронами. Они не оставляли живых свидетелей, что делало возможную оппозицию еще более предусмотрительной. Возникал обет молчания, горькая память становилась горькими мифами. Досточтимые Матроны вели себя так, как вели себя варвары во все времена: кровь вместо заложников. Удары наносились беспощадно и злобно.

– Дар права, – сказала Тамалейн. – Мы ищем союзников слишком близко от дома.

– Футары создали себя не сами, – проговорила Шиана.

– Те, кто их создал, надеются подчинить нас своему контролю, – заговорила Беллонда. В ее словах сквозил результат первичной проекции. – В этом заключалось сомнение, которое Дортуйла слышала в голосе Дрессировщиков.

Так обстояли дела, и они видели всю опасность создавшегося положения. Все сводилось к людям (как это бывало всегда). Люди – это современная данность. Ценные вещи черпают от людей, которые живут в одно с тобой время, и из знаний, которые эти люди выносят из своего прошлого. Другая Память – это не только исторический компендиум.