Капитуляция

Эвелин ощутила, как всё тело напряглось в ответ на свет, который зажегся в глазах Джека. И она спросила себя, будет ли так всегда: неужели всякий раз, когда Джек будет смотреть на неё вот так, прямо и глубоко, она будет воспламеняться от страстного желания?

Эвелин подставила лицо легкому ночному ветру, глядя на усеянное звездами небо.

— И совсем я не сильная. Всю свою жизнь я от кого-то зависела. Теперь от меня зависит моя дочь, а я должна зависеть только от самой себя.

Джек снова отвел взгляд, движением штурвала немного изменив направление судна.

— Как я уже сказал, вы — сильная.

Как же приятно было то, что Джек был о ней столь высокого мнения! Это казалось Эвелин чем-то вроде чуда учитывая то, что произошло две ночи назад: тогда он держал её в своих объятиях, а потом всерьёз разозлился на неё. Эвелин взглянула Джеку в глаза. Ей доставляло истинное удовольствие находиться с ним рядом сейчас, когда он не обвинял её в хитрых манипуляциях, когда они не спорили по тому или иному поводу. Эвелин спрашивала себя: и как же их отношения вдруг вышли на новый уровень?

— Неужели мы наконец-то достигли перемирия?

Его губы ненадолго растянулись в улыбке.

— А мы были в состоянии войны?

— Уж несколько сражений-то точно провели.

— Я должен принести вам свои извинения, Эвелин, за то, что сделал неверные предположения во время нашей первой встречи. И за то, что был непозволительно груб.

Она остолбенела.

— Вы прощены.

— Получить ваше прощение оказалось слишком легко, так что мне определенно стоит искупить свою вину в более достойной манере.

Эвелин поняла, что он говорил совершенно серьезно.

Вы рисковали жизнью ради меня… — начала она.

— Я не принес вам золото.

Ее глаза округлились, когда Джек упомянул о том, что на самом деле находилось в сундуке. Она ведь не говорила при нем о золоте!

— Так вы знали?

— Да, ваш дядя думал, что вы сказали мне об этом.

— И вы не считаете, что я хотела обмануть вас?

Нет. Полагаю, только очень глупая женщина рассказала бы тому, кого захотела нанять для подобного рейса, что целью является большущий горшок с золотом.

Эвелин спросила себя: можно ли теперь с полным правом ощущать себя польщенной? Так или иначе, она не думала, что Джек мог проявить подобное понимание день-два назад.

— Я больше не буду гоняться ни за какими горшками золота, — задумчиво произнесла Эвелин. — Вам что-нибудь известно о добыче руды?

Джек удивленно взглянул на неё:

— Нет. Но мой брат осведомлен об этом.

— Моему оловянному руднику требуется реконструкция, только после ряда работ он сможет приносить доход — так, по крайней мере, мне сказали. Но мне говорили и о том, что прежний управляющий обкрадывал нас. Не знаю, чему верить, но этот рудник может стать источником дохода, который требуется мне, чтобы у дочери было достойное будущее.

Имение Грейстоун маленькое, и многие считают нас обедневшей семьей, но это не так. У нас есть оловянный рудник и железный карьер, и оба приносят немалую прибыль. Лукас принял бразды правления поместьем, когда был ещё мальчиком. Он наверняка знает о добыче оловянной руды более чем достаточно.

— Если бы я смогла поговорить с ним, — не веря такой удаче, вскричала Эвелин, — я была бы вам бесконечно признательна!

— Я позабочусь о том, чтобы он помог вам, — пообещал Джек. — Устрою так, чтобы он побывал на вашем руднике, поговорил с управляющим и просмотрел ваши книги с отчетностью. Если ваш рудник может давать доход, Лукас обязательно выяснит это.

Эвелин воспрянула духом. А ещё она поняла, насколько высокого мнения был Джек о своем брате.

— Буду с нетерпением ждать встречи с ним, — ответила Эвелин, — и не только потому, что он может помочь мне с рудником.

Ветер усилился. На палубе повисла мертвая тишина, и Эвелин еле заметно задрожала.

— Расскажите мне о своем отце, — мягко попросил Джек.

Удивленная, Эвелин встрепенулась:

— Странная просьба.

Впрочем, разве Джек не слышал, как она яростно проклинала собственного отца?

— Неужели? — улыбнулся Джек. — У нас может найтись гораздо больше общего, чем вы думаете. Мой отец бросил семью, когда мне исполнилось шесть лет. Он был прожигателем жизни, отправился в Европу, предпочтя игорные дома и бордели имению Грейстоун. Он так и не вернулся, и никогда не писал, ни разу за всё время. Через несколько лет он умер от сифилиса.

Эта история потрясла Эвелин, но Джек казался совершенно безучастным.

— Мне так жаль! Это просто ужасно.

Джек небрежно дернул плечами, не выпуская из рук штурвал.