Капитуляция в брачную ночь

Он взял ее за руку и с облегчением вздохнул, когда Эммилин ее не отняла.

– Я здесь не для того, чтобы покровительствовать тебе, – сказал он, поглаживая ее запястье. – Ты нужна мне, а я нужен тебе сейчас. Это и есть брак. Я хочу жить с тобой больше всего на свете. Не потому, что так хотел твой отец, а из-за тебя и из-за того, что мы значим друг для друга.

Но Эммилин все еще не могла его простить.

– Я не могу. Прошло слишком мало времени, – сопротивлялась она. – Мне даже легче было бы простить тебе измену, чем подобное вероломство.

– Когда я женился на тебе, то не предполагал, что брак будет настоящим, – честно признался Пьетро. – Но потом я полюбил тебя, Эммилин, и Кол не имеет к этому отношения.

Его слова были бальзамом для ее израненного сердца, но она ему не верила.

– Ты лгал мне, скрывая болезнь отца. Любовь и ложь несовместимы, – упорствовала она.

– Все не так просто. Я дал обещание твоему отцу, еще не зная тебя. И должен был его сдержать. Я таков. И таким ты меня полюбила.

– С чего ты взял, что я тебя люблю? Я любила Рим. Любила заниматься с тобой сексом. Но тебя? Нет. Ты мне даже не нравишься.

Она повернулась на каблуках и быстро вышла из гостиной, подавляя рвущееся наружу рыдание.

В эту ночь ее мучили кошмары. У изголовья стояла ее мать, вся в черном и с измученным лицом, она говорила дочери: «Видишь, ты все это заслужила, Эммилин. Ты осталась одна. Совсем одна. Так тебе и надо».

Его разбудили рыдания. Эммилин плакала во сне почти каждую ночь с момента возвращения в Аннерсти. Но в этот раз это была настоящая истерика. Рыдания были очень громкие, а затем она начала кричать:

– Уходи! Уходи! Уходи!

Пьетро почувствовал гнетущую боль в сердце.

Он оставался здесь, потому что считал, что нужен Эммилин. А что, если он своим присутствием заставляет ее страдать еще больше?

«Ты мне даже не нравишься» – фраза, брошенная Эммилин, звучала в голове навязчивым рефреном.

Пьетро разрывался между желанием войти в спальню Эммилин, чтобы успокоить ее, и оставить все как есть. Он поднялся было с дивана, но всхлипывания стихли. Он снова улегся на смятые простыни, мучительно обдумывая создавшееся положение.

Если ей нужно остаться одной, чтобы подумать об их будущем, он не станет ей в этом препятствовать.

Глава 14

Эммилин хмуро рассматривала себя в зеркале. Красивое платье. Модная прическа. Безупречный макияж. Однако ей явно чего-то не хватало. Итальянского загара? Беспечной улыбки? Блеска в глазах? Счастья, написанного на лице?

Не важно. Она стала другой.

Эммилин отвернулась от зеркала. Сейчас не время копаться в себе. Она и без того опаздывает. Подруга Софи тоже не отличалась пунктуальностью, опаздывая, как правило, на четверть часа, но Эммилин не хотела следовать ее примеру. Подхватив сумочку-клатч, она вышла из спальни и ощутила пустоту, проходя через комнату, в которой раньше ночевал Пьетро.

От его присутствия не осталось и следа. Даже едва уловимый цитрусовый аромат его лосьона после бритья выветрился через пару дней после того, как он сказал ей, что уезжает, если она этого хочет. Весь ужас заключался в том, что в душе она этого не хотела. Однако согласно кивнула, когда он прямо спросил ее. Очевидно, Пьетро принял решение, и не стоило его переубеждать.

Стоило ему выйти за порог, и Эммилин ощутила такую тоску и чувство потери, которые затмили ее горе от потери отца.

Пьетро через день слал ей эсэмэски уже две недели. Эммилин оставляла их без ответа. И не потому, что хотела его наказать или обиделась на него, – она просто не знала, что отвечать, не в силах разобраться в своих чувствах. Тоска, предательство, неверие. Беспокойство, что его насильно заставили жениться и что она не сможет поверить в искренность их отношений.

С тяжелым сердцем она уселась за руль своего автомобиля и отправилась в город.

Несмотря на серый ноябрьский день, в ресторане было шумно и многолюдно. Как она и ожидала, Софи еще не было. Администратор проводил ее к зарезервированному столику, и она заказала официанту диетическую колу. Потягивая напиток, Эммилин наблюдала за посетителями через темные очки, когда зазвонил мобильный. Эммилин достала телефон и увидела на экране улыбающуюся Софи.

– Привет, подружка. Я уже здесь и пытаюсь припарковаться. Буду через пару минут.

– Хорошо, – ответила Эммилин и отключилась.

Убирая телефон обратно в сумочку, она наткнулась на сложенный вчетверо листок с ее именем, и сердце ее упало. Письмо от отца. В день похорон она засунула его в сумочку и напрочь о нем забыла. Как же она могла? Трясущимися руками Эммилин развернула листок. Она едва узнала почерк отца, скорее не почерк, а каракули, выведенные ослабевшей рукой. На глаза навернулись слезы.

«Тыковка!

Людям свойственно размышлять в конце жизни о том, что сделано и что не сбылось. Ты лучшее, что случилось в моей жизни, но сейчас я думаю, что подвел тебя. Мне тяжело в этом признаваться, потому что я всегда хотел видеть тебя счастливой и делал для этого все возможное.