Капкан

– Действительно, я очень голоден, – она густо краснеет от моего недвусмысленного намека. Если бы не эти чертовы руки, то она уже была бы подо мной. Находиться с ней рядом и не иметь возможность прикасаться – это ли не худшее из наказаний. Нашу идиллию прерывают вошедшие в комнату мама с медсестрой.

– Добрый вечер, Марк. Как вы себя чувствуете? – произносит медсестра слащавым голоском, игнорируя присутствие Маши. Надо бы поменять эту заносчивую деваху, мысленно отмечаю я.

– Теперь лучше, – отвечаю ей, а сам смотрю на Машу. Она смущаясь, опускает глаза. Делает глубокий вдох, встает с кровати, уступает медсестре место, убирая тарелку.

– Очень хорошо. Я рада, а теперь самая приятная процедура, – раскладывает все необходимое для укола на прикроватной тумбочке, – давайте я помогу вам спустить штаны, – тянется к резинке моих спортивных штанов.

Мой взгляд устремлен на Машу, которая хмурится. Ревнует? Определенно ревнует. Зря. Это все твое, мой котенок. Только скажи. Мама забирает у Маши тарелку и выходит из комнаты.

– Нет, спасибо, – останавливаю медсестру, – Маш, поможешь?

Никому не позволю унижать мою девочку. Маша помогает мне лечь на живот и спускает штаны. Напоследок быстро проводит кончиками пальцев по ягодице. Мой член тут же реагирует. Но вонзенная игла в задницу, и мое возбуждение напрочь угасает. Как больно, сцепляю зубы, чтобы не заорать в голос. Вот сучка эта… как там ее… медсестра. Собирает свои инструменты.

– До завтра, Марк, – злорадно улыбается, – выздоравливай, – наконец уходит.

– Больно? – Маша подсаживается на краешек кровати и проводит ладонью по моим волосам. От приятного ощущения ее руки закрываю глаза.

– Угу, – на самом деле после укола боль уже стихла, но Маше об этом знать не следует. Я не могу упустить свой шанс. Пока выздоравливаю должен привязать ее к себе, как можно сильнее. Потому что не в силах отпустить эту девчонку от себя. Она уже запала очень глубоко мне в душу.

– Сынок, – в комнату входит мама. Маша тут же одергивает руку. Не могу сдержать улыбку. Она помогает мне лечь на спину.

– Тетя Дуся звонила, ей что-то плохо. Хочу съездить быстренько проведать ее, как она там, – ох, мамочка, как же я тебя люблю! Теперь понятно в кого я такой коварный.

– Машенька, ты не посидишь с Марком, пока меня нет, – ласково говорит мама.

Конечно же, моя девочка соглашается.

– Спасибо большое, я быстро, – врет мама и оставляет нас одних.

Теперь пора и мне подключить хитрость.

– Я немного уже подваниваю, – поднимаю руки вверх и нюхаю подмышки. – Маш, ты не наберешь мне ванну? Хочу помыться, а то перед мамой неудобно раздеваться.

Она, конечно же, не понимая подвоха, выполняет мою просьбу. Кое-как мы доходим с ней до ванной.

– Раздень меня, пожалуйста, – воздух становится густым и тяжелым. Маша приоткрывает губы, чтобы возразить, но я не позволяю.

– Не надо стесняться, – она тяжело вздыхает. – Ты всё там уже видела, – намекаю ей на нашу прошлую близость.

Нерешительно тянется руками к низу моей футболки и медленно стягивает. Ее пальчики касаются резинки штанов, избавляет от них. Медленно спускает боксеры, освобождая мой возбужденный член. Он тотчас выскакивает, как черт из табакерки, подёргиваясь в полной боевой готовности. Маша испуганно вздрагивает, а я со свистом втягиваю воздух.

– Вот что ты делаешь со мной, – хриплым голосом произношу я и делаю шаг, сокращая между нами расстояние. Наклоняюсь и целую ее осторожно, смакуя. Она отвечает на мой поцелуй, лаская своим язычком мой язык. Головка члена упирается Маше в живот и скользит из-за смазки. Делаю тазом несколько поступательных движений, плотнее прижимаясь к ней. Так хорошо. Протяжно стону ей в губы. Маша разрывает поцелуй, тяжело дыша.

– Надо на руки что-то одеть, чтобы не намочить бинты, – шепчет она. Смотрит на мое тело, покрытое синяками, ушибами и мелкими ранами. Ласково гладит и целует большой синяк на груди. Прикрываю веки от удовольствия.

– Сейчас принесу кулечки и помою тебя, – выходит.

Возвращается и аккуратно одевает целлофан на мои руки и завязывает. Осторожно помогает мне залезть в ванну и обливает душем. Если она надеялась, что мой член упадет, то напрасно. Он торчит из воды, словно змея, готовившаяся к прыжку. Маша смущена, щечки раскраснелись, губки от нашего поцелуя немного припухли. Как же я хочу ее. Приседает и становится на коленки.

– Повернись спиной, – почти шепотом просит она. Выполняю.

Губкой нежно трет спину. Я балдею от ее прикосновений. Мой стояк от этого лишь усиливается. Закрываю глаза и из меня вырывается стон. Стискиваю зубы.

– Что с тобой? – обеспокоенно спрашивает Маша, заглядывая мне в лицо. Вытягиваю руки вперед.

– Я даже не могу сам себе помочь, – поворачиваюсь и киваю на свой подрагивающий и возбужденный член. – Пожалуйста, или я взорвусь.