Капкан

– Тебе по штату положено думать, – засобирался уходить Фомичёв, но уже на пороге вспомнил. – А может, сбросимся по случаю воскрешения раба Божьего?

– Он там со смертью борется, а мы уже за здравие, – хмыкнула Мирра.

– Если б умер – за упокой.

– Находчивый наш Фомич, спасу нет, – заметила писательская председательница после ухода поэта-самородка, – хотя о Ветлицком нужно всерьёз подумать: у него в городе никого, только родители жены, но тем сейчас не до зятя. Ты, Фая, позвони в Отрадное, в их администрацию, узнай, что к чему.

– Мирра Нестеровна, – секретарша развела руками, – Отрадное – это межгород, а кто платить будет? И так арендаторы выручают.

– Ладно, может, я с чужого телефона переговорю, свет не без добрых людей, а если нет, тогда хрен с ними, с арендаторами – заплатят, ты узнай.

9

Ночью Ветлицкого разбудил чей-то голос. Пока Андрей корячился, придерживаясь за жгут, который был привязан к спинке его кровати, кто-то опять произнёс нечто похожее на призыв о помощи. Кажется, сосед бредит? Забыв о кнопке вызова, Андрей поднялся и пошёл в коридор. Сразу за дверью навстречу ему поднялся милиционер:

– Что случилось, больной?

Дыхание у Ветлицкого сбилось, стало трудно дышать.

– Разве вы меня охраняете? – спросил он бдительного часового.

– С чего ты взял? Твоего соседа, безногого.

– Так он и так не убежит, плохо ему. Позовите дежурную.

– А человеку, которого он ухлопал, думаешь, хорошо?

– Ничего я не думаю.

– Вот и спи спокойно. Без тебя позовётся, – свистящим шёпотом пообещал охранник и прикрыл за Ветлицким дверь. Андрей кое-как дошагал до кровати непонятного человека. Любопытство и страх боролись в его душе: выходит, что он лежит в одной палате с убийцей, и всё-таки легче стало от осознания того, что это не его охраняют. Рассудив, что если у парня отняли ноги, то воды глотнуть ему не помешает. Добровольный медбрат взял свой стакан, намереваясь напоить хрипящего парня. Лунный свет падал наискосок и, отражаясь от белой стены, усиливал освещение. Лицо безногого показалось Ветлицкому знакомым. Где он уже видел этот нос, подбородок с ямочкой посредине? Правда, цвет кожи землистый, серый. «Серый!» Тело окатило горячей волной. Неужели тот самый левашовский охранник, который ударил его, Андрея, ножом? Стакан выскользнул из руки и разбился. В палату забежали люди. Включили свет.

– Осторожней вы! – поднимая Андрея, крикнула медичка, кажется, менту. – Дренаж не повредите, тоже мне, санитар. Укладывайтесь на постель, больной.

– Да что вы так бдительно озираетесь, – попеняла медсестра охраннику, – никто вашего подопечного трогать не собирается. Он и сам не сегодня, так завтра концы отдаст. – Но Ветлицкий не разобрал, что на это ответил мужчина, в голове сидело одно: «Серый, Серый…»

– Это Серый, друг Радика, – наконец выдавил он из себя.

– Хорошо, больной. Завтра всех друзей соберём, человека в беде не бросим.

– Это сообщник Левашова, который выборы проиграл.

– Про Левашова что-то бормочет, говорит, что тот выборы проиграл, – обернулась девушка к милиционеру.

– Вот заботы у доходяги: Левашов пролетел на выборах. – И страж порядка вышел из комнаты. Андрей же не отрывая глаз смотрел на своего соседа и больше слова не мог вымолвить, а девушка поставила Серому укол, потом погасила свет в палате и тоже вышла.

10

Капитан Блинов дембельнулся из армии по ранению. Воевал он, как тогда говорили, «за речкой». В мирной жизни не сразу нашёл себя и всё-таки постепенно продвинулся в замы председателя Фонда инвалидов войны Афганистана, а когда его шеф без видимых на то причин покончил с собой, выбросившись в пролёт лестницы девятиэтажного дома, в котором он жил, то Блинов, он же среди друзей – Виконт, развил такую деятельность по похоронам, что всем стало ясно: лучшего кандидата на вакантное место и желать не надо. Место для умного человека было более удобным, чем борт из Афгана, тем более правительство, словно откупаясь от искалеченных войною людей, предоставило их организации ряд льгот и привилегий.

Первое, что сумел провернуть Виконт, занял пустующую квартиру шефа, выхлопотав под офис другое помещение, и потом, обладая не столько гибким умом, сколько хваткой, полученного однажды из рук не выпускал. Со временем вокруг него сгруппировались наиболее близкие и посвящённые, преимущественно ребята из охранной конторы «Вымпел», которую Владимир Борисович в своё время создал, и деньги потекли рекой. Матери погибших в Афганистане готовы были молиться на своего благодетеля за лишнюю тысячу рублей пособия, выделенную от щедрот фонда. Когда прямого дохода от легального бизнеса показалось мало, стали заниматься другим, незаконным. Вот с тех пор и повелось: то одна, то другая вдова, одинокая женщина, мать солдата, отписывала своё жильё всё тому же фонду. Отписывала и умирала порой быстрей, чем сама рассчитывала. Так появились в распоряжении у Блинова эти чистенькие пустые квартиры.