Капкан

— Не напрямую, а так обтекаемо сказал, что нам пора делать серьезные шаги и выходить на новый уровень…

— Ой, мля, — скривилась Инна, — Костян в своем репертуаре. А прямо нельзя было предложить?

Мария усмехнулась:

— Вот я ему так же обтекаемо и ответила, что нам не надо торопиться.

Инна расхохоталась:

— Вот ты его умыла, Машка.

— Он поэтому и взбесился.

— Пффф, понятное дело. Три года встречались, он в полной уверенности, что ты никуда не денешься, а тебе тут повременить вздумалось.

— Понимаешь, дело не в скандалах, все скандалят и ругаются, в этом ничего такого. И не в ревности дело. Он меня ударил. Я не могу быть с мужчиной, который поднял на меня руку. Я не могу такого любить. Я не могу такого уважать. Это конец.

— Маша, ты не должна оправдываться. Это твой выбор. Ты права.

— Все не так начиналось, совсем не так… — Закусила губу, сдерживая слезы. — И я не понимаю, почему мы пришли к такому концу. Я этого не хотела. Думаю, он тоже не хотел. Просто он дурак. Он все испортил. Три года из жизни вон.

— Так ладно, надо это все заканчивать, — решительно проговорила Инна. — Хватит уже. С глаз долой из сердца вон. Ты голодная?

— Нет. Мы с Виталей поужинали. Я напитая и наетая.

— Да что ты, — делано серьезно усмехнулась сестра и тут же высказала гениальное предложение: — Слушай, а давай Костика Бажину сдадим, пусть закопает его. Он же ухлестывает за тобой, ему раз плюнуть.

— Блестящая мысль, — угрюмо отозвалась Мария. — Решать проблемы с одним мужиком при помощи другого. Чтобы потом этому «другому» тоже было чем манипулировать.

— Жалко.

— Как он мягко стелет, Инночка, как мягко стелет, ты бы знала…

— Падай, раз мягко.

Маша мотнула головой:

— Если бы кто-нибудь дал мне гарантию, что наша связь будет легкой и необременительной для обоих, я бы даже не думала.

— Славтехосподи, — вздохнула Инна с облегчением, — я уж и правда решила, что ты своего дебила все еще любишь, боялась, что простить его вздумаешь.

— Нет, ты что.

— Да хрен тебя знает. Я реально начала сомневаться. Ладно, хватит о нем, давай о приятном. Рассказывай.

Маша рассмеялась:

— Начинается.

— Конечно. А ты как думала. Жалко Эльки нет.

— Угу, вам приключений охота, а Машка своей задницей будет расплачиваться.

— Маруся, согласись, у тебя задница лучше, поэтому тебе и расплачиваться. Тем более я замужем, мне ничего не светит.

Инна налила чай, втайне радуясь, что при воспоминании о Бажине глаза сестры заблестели другим блеском — не от слез. Озорной огонек в них появился, и на губах наметилась улыбка.

— Мы целый день вдвоем провели.

— И что ты поняла за этот день?

— Все.

— Что?

— Все, что мне нужно.

— Не тяни кота за причинное место.

Маша помолчала, подбирая слова.

— Ты меня сейчас поймешь… Инночка… вот это ощущение, когда ты идешь в постель к мужчине… что ты идешь именно к нему… потряхивает… понимаешь?

— Капец… — Инна собиралась сделать глоток чая, но так и не сделала. — Я тебя понимаю.

— Я знаю, он бы мне подошел в постели. Все улавливает, абсолютно все. Как радар. Все сделает. Мой типаж. Мы с ним одного энергетического уровня. Он умеет играть. Все понимает, все читает.

— Может, будет все легко и необременительно? — с надеждой высказалась Инна.

— Нет. Он сложнее, чем Костя. Костю я знаю как облупленного, а этого не знаю вообще. Что там у него внутри, я не знаю. И, честно говоря, я даже не хочу туда лезть. Даже не хочу ничего о нем узнавать.

— А ты так решила еще до появления своего бывшего или только что?

ГЛАВА 6

«Твари», — подумал Бажин, глядя в аквариум.

Кошмар амазонских вод. Пираньи. В спокойном состоянии рыбки как рыбки, со сверкающими серебристо голубыми-боками, красноватым брюхом и красноватыми плавниками. Ничего необычного и диковинного. Но сегодня эти речные гиены были в неистовстве. Поменяв окраску, они стали совершенно черными, в сочетании с пунцовыми плавниками — впечатляющее зрелище. Недавно Юдин запустил к ним двух взрослых клариасов. Видимо, положением тела или движением плавников одна из взрослых особей допустила ошибку, которая послужила сигналом для нападения пираний. Клариаса разодрали в клочья за пять минут. Затем один из самцов отделился от кружащейся в бешеном колесе стаи и начал планомерно уничтожать всю растительность. Ложась на бок, он перекусывал стебли растений у самого корневища. Изодранные в драке губы открывали острые, как бритва, зубы. Смыкаясь, челюсти смещались в горизонтальном направлении, работая словно ножи электробритвы и могли легко разделаться не только с черешками растений, но и разодрать мясо, кости, жилы.

— Тварь какая, — уже вслух презрительно проговорил Виталий, наблюдая за самцом, который согнал всю скошенную зелень в один угол.

— Ну все, все, перестань, — пытался Юдин как-то смягчить ситуацию и сгладить острые углы в их нелегком разговоре. — Напряжение сейчас велико. Все время какие-то накладки, проволочки… У любого нервы сдадут.