Капкан

— На колени. — говорю я.

Она мгновенно падает. Я легонько тычу пистолетом ей в подбородок, пока она не открывает рот.

— Соси. — приказываю я.

Она закрывает глаза, по краям которых собираются слезы. Но как только ее губы прижимаются к металлу, она прогоняет этот страх и наслаждается им, как членом.

Мой член набухает при виде этого. Ее фиолетовые губы прижимаются к металлу, щеки втянуты, слюни стекают по уголкам рта. Она так хорошо выглядит вот так. Стоя на коленях.

Ее жизнь буквально в моих руках. И все же она понятия не имеет, насколько сильно контролирует меня.

— Ты хочешь настоящего меня? — спрашиваю я. — Я был с тобой более искренним, чем кто-либо в этом мире. И это то, что тебя бесит, потому что ты все еще хочешь меня за это.

Она убирает пистолет и щелкает зубами, ее глаза полны ярости. Я поднимаю ее на ноги, срываю с себя брюки и разворачиваю ее, снова прижимая к столешнице. Я использую возбуждение от ее половых губок, чтобы увлажнить свой член, затем с силой вхожу в ее попку.

Ее легкие опустошаются резким, захватывающим дух вздохом, и я врываюсь в нее, приставив пистолет к ее спине. Возможно, она первый человек, которого я не убил, но это не значит, что она в безопасности.

Через секунду она может присоединиться к остальным запертым в подвале их собственных домов, гниющих вместе с фундаментом.

И все же внутри я знаю, что это больше не так. Я никогда не причиню Ремеди такой боли. Я отказываюсь. Но я все еще могу контролировать ее.

— Ты думаешь, что можешь все видеть, если всегда атакуешь. — рычу я.

Дуло впивается в кожу между ее лопатками, прямо посередине татуировки с изображением этих двух скелетообразных тел. Она снова выгибает спину. Ее дыхание становится быстрым. Она напугана.

— Но ты всегда была у меня на первом месте, Ремеди. Ты всегда была и всегда будешь моей.

Я обхватываю руками ее бедра, вгоняя свой член глубже в ее попку. Ее клитор влажный и набухший, и я обвожу его кончиками пальцев, моя рука неистовствует. Мне нужно, чтобы она кончила. Мне нужно, чтобы ее тело билось в конвульсиях так, чтобы оно было полностью моим, а не так, как она показывает всем остальным.

Каждый раз, когда мой член заполняет ее полностью, она задыхается. Ее задница такая чертовски гладкая, это опьяняет. Я едва могу удержаться на пути к своей цели. Она так близка к оргазму, что я вдыхаю ее острый мускус, как будто это мой последний вздох.

И когда ее мышцы начинают сокращаться, я выхожу, позволяя ей страдать от неудовлетворенности. У нее отвисает челюсть, в глазах вспыхивает гнев. И я изучаю ее.

Ее зеленые глаза мерцают, как будто она пытается найти недостающие подсказки. Но я здесь. Теперь не имеет значения, кем она меня считает.

— Ты убил Кассиуса Уинстона. — уверенно говорит она. — Я в долгу перед тобой за это.

— И ты убила своего отчима.

Она кивает и сохраняет наш зрительный контакт.

— Что означает, нравится тебе это или нет, мы в этом вместе.

Я смеюсь. Вместе?

— Все это говорит о том, что мы оба убийцы. — говорю я.

— Ты сам сказал это, Кэш. Что бы ни случилось, мы в этом вместе.

Я сказал это сразу после того, как она убила своего отчима. Она тяжело дышала из-за убийства. Я должен был что-то сделать, чтобы помочь ей принять это, поскольку она не могла взять свои слова обратно.

Я мгновенно пожалел о своих словах, понимая, что помечаю себя как человека, которого она может оставить позади. Я отказываюсь зависеть от кого-либо, включая ее. Я кладу палец ей под подбородок, прищуривая глаза. Она знает, что я могу стереть ее из памяти, это так же просто, как нажать на курок. Но она также верит, что я этого не сделаю, и это приводит меня в бешенство.

— Тебе будет больно, маленькое лекарство. — говорю я. — Только потому, что мы поглощены друг другом, не значит, что ты свободна.

Она прикусывает внутреннюю губу, но берет себя в руки.

— Но ты освободил меня, Кэш. Ты сделал это со мной.

— И я никогда не оставлю тебя в покое, пока мы оба не умрем.

Наше тяжелое дыхание смешивается в воздухе, мы оба покрыты потом. Она голая, а я растрепанный, но это наши истинные "я".

Как бы сильно я это ни ненавидел, я знаю, что сделаю все, чтобы защитить ее, и в то же время я не хочу иметь с ней ничего общего. Если кто-то и уничтожит меня, то это будет Ремеди. А теперь я хочу, чтобы она ушла, прежде чем я сделаю что-то, о чем пожалею.

— Иди проверь Дженну. — приказываю я.

Ремеди удивленно таращится на меня, но это самый быстрый способ вытащить ее из поместья.

— Сейчас. — говорю я с тихой угрозой в голосе. — Убедись, что она ничего не заподозрит.

Ремеди моргает, затем быстро одевается и исчезает за входной дверью. Я вздыхаю, проводя руками по влажным волосам. Мои ноги приросли к земле, но я хочу быть свободным. Точно так же, как это делает Ремеди. И единственный способ жить свободной жизнью — это делать то, что я хочу, игнорируя моральные и юридические последствия, и никогда не позволять никому сдерживать меня.

Мой телефон гудит. Я издаю стон, затем проверяю.

«Какой-то детектив спрашивал о тебе.»

Написал один из генеральных подрядчиков в смс.