Капкан для "Барбароссы"

Между бронетранспортёрами, ползущими со скоростью пехотинца, стали подниматься фонтаны земли. То ли миномёты ударили, то ли остатки «полковушек», развёрнутых где-то за Рясной, открыли огонь. Но пехота залегла, а над верхними бортами бронетранспортёров начали часто-часто вспыхивать огоньки: открыли огонь из пулемётов. И тут же воздух наполнился вжиканьем пролетающих мимо пуль.

Бронетранспортёров было немного, всего шесть штук. Столько же, сколько дымилось на поле перед линией обороны.

— Эх, жаль, почти все противотанковые ружья повыбили, — с досадой воскликнул Егоров. — Две минуты, и все эти коробки пожгли бы. Знаете, товарищ младший политрук, когда на такой железной коробке сосредоточат огонь четыре-пять ПТР, она очень быстро встаёт.

Но, видимо, что-то всё же осталось, поскольку одна из машин, словно споткнувшись о невидимую преграду, встала посреди поля. По ней тут же ударили пулемёты, и огонёк над её бронёй перестал вспыхивать.

Пехота, тем временем, попыталась рывком выйти из-под артобстрела. Причём, она не валила толпой, а двигалась короткими перебежками. Часть лежит, посылая пули в сторону наших траншей, а часть вскакивает, пробежит метров двадцать-тридцать, и падает наземь. Тут же где-то поднимается новая группа и повторяет её манёвр, потом другая, третья, четвёртая…

Когда до немцев оставалось с полкилометра, к пулемётам батальона присоединились стрелки с автоматическими винтовками и карабинами. Из шести бронетранспортёров признаки жизни подавали только два, прячущихся за корпусами уже подбитых. Юдина несколько раз «окропило» фонтанчиками земли, выбитыми пулями. Но вражеская пехота продолжала приближаться теми же самыми короткими перебежками. И вот уже то справа, то слева, стали раздаваться короткие автоматные очереди. Значит, и Виктору можно открывать огонь.

Первый диск ППД закончился неожиданно быстро. И только меняя его на запасной, Юдин по звуку выстрелов, доносящихся слева и справа, сообразил, что его товарищи по взводу Ларионова стреляют скупо, короткими очередями, и не так часто, как палил он. Егоров же, хоть его винтовка тоже позволяла бить очередями, и вовсе стрелял одиночными. Но наверняка: выстрел — упал немец, выстрел — упал немец. Впрочем, трудно в суматохе боя определить, кто в кого попал, но Виктору именно так показалось.

До подползающих немцев осталось всего ничего. Вот один даже уже приподнялся, чтобы метнуть гранату со смешной длинной деревянной ручкой. В него-то и всадил очередь младший политрук. Немец ткнулся лицом в землю, а граната, вывалившись из ослабших пальцев, упала рядом с ним. Но почему-то не взрывалась. Подумав, что у неё что-то не так с запалом, Виктор мгновенно забыл про неё, переключившись на другие серо-зелёные фигурки, рвущиеся к траншее. И тут раздался взрыв, а по каске что-то несильно ударило.

К траншее врагов не подпустили. Хотя некоторым из них до неё оставалось-то — сделать один рывок.

— А вы молодец, товарищ младший политрук, — похвалил Юдина Егоров, размазывая по лицу пот, смешанный с грязью. — Если б того немца не завалили, он бы наверняка гранату к нам в траншею закинул.

— Я уж думал, что она у него не взорвётся, с запалом что-то не то…

— Так вы не знаете, что они «задумчивые»? У них, после того, как шарик на рукоятке дёрнуть, запал целых семь секунд горит. При хорошей сноровке её можно даже успеть обратно кинуть.

И тут, глядя на улыбающегося красноармейца, у Юдина в голове что-то щёлкнуло, всплыла фраза из «Железного потока» Серафимовича. Фрагмент, когда Кожух вывел своё войско, а кто-то заметил: «Та у его глаза сыни…». У Егорова тоже были удивительно синие глаза, цвета которых он так и не заметил ни накануне боя, ни в бою, когда им доводилось смотреть друг на друга!

— Как ты тут? — вывалился из-за поворота траншеи комвзвода. — Цел? А у нас там Иванова и Сабирова убило.

— Как убило?

— Как? Как? — вдруг разозлился Ларионов. — Как человека на войне может убить? Пулей!

— Товарищ старший лейтенант, нам бы патронов, — вмешался Егоров. — У меня небольшой запасец есть, а товарищу младшему политруку для его пожирателя патронов ещё диски заряжать и заряжать.

— Будут патроны. Сейчас будут. Часа два до следующей атаки у нас есть.

Ларионов не ошибся. И вообще, как он заметил к концу дня, педантичные немцы действовали строго по расписанию: атака, полтора-два часа перерыва, артобстрел, новая атака.