Капкан для киллера - 2

– Это, Свеча, человек, который в свое время был моим ангелом-хранителем. Я когда-то в Бутырке сидел, он тогда там работал.

– Конвоир, что ли?

– Он в оперчасти служил. Я его тогда забашлял деньгами, раскрутил, развел, иными словами. После этого у него какие-то неприятности были, связанные с банкетом, – помнишь, в 1994 году авторитеты и воры пошли навещать Шакро-старшего?

– Да, помню. Но тогда я еще в Москве не работал...

– Он под следствием был, – продолжал Крапленый. – Короче, он уже в тюряге не работает.

– А чего тогда ты с ним терся?

Крапленый усмехнулся:

– Человек не работает, но это не значит, что он не имеет там связей. Все его кореша остались на местах – кто в Бутырке, кто в «Матросске». А я по нашему знакомому с ним базар держал. Надо же с этим Негодой заканчивать. Я планчик разработал...

– Ты хочешь сказать, что его менты валить будут? – удивленно спросил Свеча.

– Нет, это дело святое. Его только братва может сделать. Но менты должны помочь братве. Короче, со спеца его сейчас выдернут в общак. А там его уже наша братва с приговорчиком ждет... Так что этого спортсмена долбаного скоро не будет! – И Крапленый со злостью сплюнул особым воровским способом в сторону пепельницы...

Москва. 17 января 1998 года. 18.30. Следственный изолятор Матросская Тишина, общая камера № 72

Олег Нелюбин сидел на краю шконки и смотрел телевизор, стоящий на полке. Вот уже пять часов прошло с того момента, как его неожиданно со спеца перевели в общую камеру, где находились девяносто или даже сто человек. Для Олега этот перевод явился полной неожиданностью. Когда его кидали из одной камеры спеца в другую, Олег прекрасно понимал, что это ментовская тактика. В каждой камере Олег должен был выдерживать характер, завоевывать авторитет. Только что-то получалось – все начиналось с нуля. И каждый раз он не должен был допустить никакого прокола. При малейшем промахе малява по тюремным «дорогам», по тюремному телеграфу пойдет моментально. Тогда его уже могут встречать.

Но все перемещения Олег вынес спокойно. Ничего, рано или поздно у них лимит закончится! И действительно, он закончился. Сегодня его неожиданно перевели в общую камеру. Для него это было странным. Рядовые боевики из его группировки сидели на спецу, а он, обладающий колоссальной информацией, неожиданно оказывается в общей камере! Может быть, это не случайно? Может быть, с ним тут и разберутся?

Олег пытался всматриваться в лица и определить людей, которые могут пойти на это. Но обитатели камеры были разношерстными. Тут были и откровенные бандиты, и молодежь, попавшаяся по разным причинам – от наркоты до краж автомагнитол.

Конечно, Олег заметил, что были и серьезные ребята, бывшие спортсмены, такие же, как он. Они составляли определенный костяк камеры. В основном они были из подмосковных городов – Люберец, Долгопрудного, Домодедова, Подольска и других. Некоторых из них Олег встречал еще на воле, на разных стрелках и в ресторанах. Но сейчас говорить о том, кем он был и к какой группировке принадлежал, было совершенно нереально, так как это было равносильно подписанию собственного смертного приговора.

Так что Олег сидел спокойно и вел себя достаточно скромно, не высовывался. Неожиданно он услышал громкий голос:

– Эй, ты, носорог, отодвинься! Не стеклянный!

Олег обернулся посмотреть, кто это сказал.

– К тебе, к тебе обращаюсь!

Олег увидел, что на него смотрит здоровый парень, раза в полтора крупнее его, коротко стриженный, жующий что-то. Олег хотел было встать, но передумал. Конечно, его мастерство и звание кандидата в мастера спорта по борьбе самбо давали полное основание пойти и разобраться с обидчиком, назвавшим его носорогом. Но все же это общая камера, и на сегодняшний день Олег имеет статус новичка. И за него сейчас никто не встанет. А за здоровяка наверняка братва поднимется... «Так что лучше отодвинуться», – подумал Олег.

Он отодвинулся в сторону и, как ему показалось, дал возможность смотреть телевизор. Но здоровяк не унимался.

– Ты что, козел, русского языка не понимаешь? – снова обратился он к Олегу.

Олег увидел, что на него смотрят почти все обитатели камеры. Слово «козел» на тюремном жаргоне было очень обидным, и по всем параметрам и законам тюремной жизни Олег должен был на это ответить. Многие, кто сидел в камере, особенно молодежь, начали кучковаться, предугадывая, что сейчас начнется разборка.

«Что же делать? Надо все же разобраться с ним, – подумал Олег. – В конце концов, встану сейчас, нанесу первый удар между ног, а там сделаю мощный бросок, показав боевой прием. Пусть знает, на кого нарвался!»

Олег встал и направился к парню.

– Это ты мне? – спросил он. – Это ты меня так назвал? – Он подошел к парню вплотную.

– А чего? – нагло улыбнулся парень. – Не соответствует название, что ли? А по-моему, очень похож! И рога у тебя уже выступают. Ты что, там, на воле, говорят, крутым был? То ли бригадой руководил, то ли еще что? А тут другая жизнь, козел!