Капкан для маньяка

– Эти шубы, Олечка… Но неужели вы таки серьезно ничего не знали?

– Да говорите же наконец, старый прохиндей, а то я, честное слово, сейчас вас чем-нибудь огрею! – И Ольга действительно стала оглядываться по сторонам в поисках какого-нибудь тяжелого предмета.

– Да-да-да, не нужно ничего такого искать, а то вы уже напугали старика! Я просто боюсь сказать, а то у вас на лице такое опасное выражение… Давайте я вам лучше покажу ту бумагу…

– Какую еще бумагу? – Ольга надвигалась на меховщика с таким грозным видом, что он побледнел и юркнул за шкаф, а оттуда дрожащей рукой протянул Ольге какой-то лист бумаги с подписями и печатями.

Ольга схватила документ и углубилась в его чтение, забыв на время о перепуганном старике.

– Что… что такое… Мы, нижеподписавшиеся… Шувалов Никита Сергеевич, именуемый в дальнейшем «Клиент», и общество с ограниченной ответственностью «Соболь» в лице… именуемое в дальнейшем «Поставщик»… заключили… в том, что… Поставщик поставляет Клиенту во временное пользование меховые изделия по выбору Клиента с целью рекламы своего товара… а Клиент со своей стороны… вернуть по первому требованию… возместить ущерб, нанесенный товарному виду изделий, из расчета…

Ольга застонала.

– Боже мой, за что мне все это… Что я такого сделала… За что мне такие напасти…

Потом она взглянула на меховщика со злым блеском в глазах и яростно разорвала бумагу на мелкие куски:

– Вот ваша филькина грамота! На мелкие кусочки ее!

– Пожалуйста, Олечка, пожалуйста, я понимаю ваше огорчение, вам таки нужно выпустить пар… Рвите себе на здоровье, у меня на всякий случай еще четыре копии сделаны, так что, ради бога, рвите, не стесняйтесь. Да-да-да…

– Ах ты, старый жулик! Ты что же, ограбить меня хочешь?

– Что вы, Олечка, дорогая, просто со смертью Никиты Сергеевича вступает в силу пункт шестой нашего договора, вот, читайте: «В случае смерти… наследники покойного обязуются оплатить… или вернуть, с учетом причиненного ущерба…»

– Даже смерть предусмотрел!

– Олечка, я понимаю ваше расстройство, но зачем вы меня обижаете? Я совершенно честно с вами работаю, а что касается моей предусмотрительности, то жизнь научила… И потом, что вы так переживаете – вы богатая молодая дама, вам заплатить за одну-две шубки ничего не стоит…

Ольга испустила такой крик души, что Леопольд Моисеевич отскочил от нее на другой конец комнаты.

– Я – богатая дама?!! Этот козел – тьфу, о мертвых либо хорошо… Да, легко им было так говорить… Этот козел не оставил мне ни гроша!

– Да-да-да! Ну, это же действительно настоящая трагедия! Таки совсем ни гроша?

– Дачу, хибарку в Синявине, участок в шесть соток… домик щитовой… маленький. – При последних словах Ольга икнула.

– Ой, это и правда серьезно. Это таки даже хуже, чем ни гроша. А кому же он все оставил? Ведь он таки был не бедный человек!

– Стерве малолетней! Лариске! Доченьке своей от первого, блин, брака!

– Да-а… Что я могу сказать? Значит, вам придется возвратить все шубы по прилагаемому списку… Одна шуба шиншилловая, длинная, две шубы норковые, одна – темно-коричневая. Вторая – серебристая…

– Да подавись ты, старый жмот, своими шубами!

Ольга распахнула дверцы шкафов, открыла крышки чемоданов и начала злобно выбрасывать шубы на пол к ногам меховщика. Леопольд Моисеевич с неожиданной для его возраста прытью отскакивал, чтобы не попасть под горячую руку, и одновременно молниеносно оглядывал летящие в него шубы:

– Так, норвежская лиса, длинная… Песец, длинная, одна, вот еще одна, хорошо…

– Ешь, жри свои шубы, паразит!

– Зря вы так, Олечка! Я совершенно не виноват в ваших неприятностях… Я даже подойду к вам по-дружески и не стану поднимать вопрос о возмещении за утрату товарного вида… все равно с вас нечего взять, как я понял… не домик же щитовой в Синявине… Так… это еще один песец, короткий…

В это время раздался телефонный звонок. Ольга злобно схватила трубку и рявкнула в нее:

– Кто еще?

– Это Ольга Михайловна? – прозвучал в трубке ангельский девичий голосок. – Вы, кажется, чем-то расстроены?

– Это кто? – не поняла сразу Ольга.

– Это Лариса Шувалова. Я хотела спросить, что вы делаете в моей квартире и когда намереваетесь ее освободить?

– Ах, это ты, сука? У тебя совести хватает сюда звонить? Ты приди, приди, я тебе глазки голубые живо повыцарапываю!

– Нет, Ольга Михайловна, не повыцарапываете! Во-первых, я пришлю к вам судебного исполнителя, с ним и разбирайтесь. А во-вторых, мразь старая, я тебе сама что хочешь выцарапаю, я таких, как ты, на завтрак без соли ем! Я тебя голыми руками на клочки разорву. У меня и бритва всегда при себе – для самозащиты! Ты, сволочь древняя, еще меня сукой посмела назвать! Жила как королева на отцовы деньги, а сама от него бегала направо и налево, только к ленивому в постель не укладывалась! Все про тебя знаю! Поэтому отец все мне оставил, а ты, если есть захочешь, иди в проститутки, у тебя опыт есть… Хотя ты уже слишком стара, чтобы тебе за это платили, самой мужикам платить приходилось…

– Ты, маленькая дрянь, ты как смеешь… как смеешь…