Читаем Капкан для маньяка полностью

Капкан для маньяка

– Кретинка! – орала она, напирая на «р». – Ты что же, думала, что так будет всегда? Ты будешь тратить его деньги, а он все безропотно сносить? Он боялся скандала, это верно, но ведь когда-нибудь его положение настолько упрочилось бы, что он просто вышвырнул бы тебя пинком! Господи, иметь такие деньги и не отложить даже тысячи долларов!

– Что, эта тысяча спасла бы меня сейчас? – агрессивно возражала Ольга.

– Ну, знаешь, люди и на меньшее живут. И еще рады!

– Что ты знаешь про людей? Сидишь тут в четырех стенах и жрешь деликатесы.

– Не твое дело! – рявкнула мать.

– Вот теперь это точно будет не мое дело! – торжествующе проговорила Ольга. – Теперь по утрам будешь есть геркулес, а вечером – гречку.

Алла Борисовна с ужасом осознала, что так оно и будет.

– А сама-то ты что будешь есть?

– Дерьмо! – коротко ответила дочь.

Они еще долго выкрикивали друг другу всякие оскорбления, пока Алла Борисовна не выдохлась первая, все же годы давали о себе знать. Чтобы как-то восстановить силы, она достала из холодильника баночку с салатом из спаржи и отрезала солидный кусок лососины по-милански. Но аппетита не было, потому что призрак районной зубной поликлиники стоял на пороге, и Алла Борисовна поймала себя на том, что мысленно полемизирует с хромым ветераном, влезшим-таки без очереди.

Надежда с пакетом в руках позвонила в дверь дворничихи Нины. Было известно, что вчера Нинка выгнала очередного мужа за пьянку и блуд, поэтому в квартире была блаженная тишина, очевидно, три Нининых дочери-погодки тоже находились вне дома. Нина долго не открывала, но Надежда была настойчива и дождалась.

– Чего надо? – Спросонья Нинка была не очень вежлива, хотя вообще отличалась характером легким и приветливым.

Все три девочки тоже росли у нее спокойными, работящими и, несмотря на меняющихся мужей, довольно приличными. И хотя недобрали, конечно, и образования, и воспитания, но внешне были достаточно привлекательны.

– Здравствуй, Нина, девчонки у тебя где?

– Ох, не знаю, я прилегла немного.

Надежда пожалела, что разбудила, ведь Нина встает в шесть утра, чтобы улицу мести и с мусоропроводом возиться.

– Ты уж извини, но вот, принесла я.

Надежда развернула пакет, и платье от «Версаче» раскинулось на диване бледно-зеленым пятном.

– Вот, понимаешь, приятельница купила в секонд-хенде, а тут оказался подвох. – Надежда показала дырку на месте вырезанного лоскутка. – То есть за это и дешево.

– А куда же она смотрела? – подозрительно спросила Нинка.

– Да ей цвет очень понравился.

– Цвет хороший, – Нина сосредоточенно мяла материю, – не маркий.

– Вот я и думаю, – обрадовалась Надежда, – может, твои девчонки как-нибудь его приспособят, чтобы не было видно дырки-то?

– Запросто! – согласилась Нина. – Они у меня ловкие.

Надежда еще немного посидела у дворничихи, выслушала всю печальную историю о том, каким подлецом оказался очередной хахаль. Она, Нина, приветила его и все делала: кормила, обстирывала, – а он только пил и гулял, так что терпенье у Нинки лопнуло и проперла она его к чертовой бабушке. Так он по-хорошему уходить не хотел, все права качал, хорошо, что участковый Пал Савельич, услышав про скандал, не поленился и прибежал вразумить подлеца.

Явились две Нинкины дочки, семнадцати и шестнадцати лет, схватились за платье, начали его крутить по-всякому.

– Что только не приляпают! – скептически хмыкнула старшая, Танька, увидев бирку. – Версаче, ну надо же!

Она была полновата, и платье было на ней в обтяжку, но Таньку это ничуть не смущало.

– Если вот так обрезать и вот тут прихватить, – задумчиво бормотала она.

Надежда собралась уходить. Танька даже не ответила на ее «до свидания», она увлеченно орудовала ножницами.

«Бедный Версаче перевернется в гробу, – подумала Надежда, – ну и пусть!»

Анна Князева. Детектив с таинственной историей

Пролог

– Я ничего не вижу.

– Осторожно, здесь ступенька…

– Куда мы идем?

– Сейчас увидишь.

– «А каково сказать «прощай навек» живому человеку, ведь это хуже, чем похоронить».

– Слова из твоей роли?

– Да. Сегодня на репетиции я их забыла.

– Скажи еще что-нибудь.

– Вот, например… «Вижу я, входит девушка, становится поодаль, в лице ни кровинки, глаза горят. Уставилась на жениха, вся дрожит, точно помешанная. Потом, гляжу, стала она креститься, а слезы в три ручья полились. Жалко мне ее стало, подошла я к ней, чтобы разговорить да увести поскорее. И сама-то плачу…» Здесь очень темно!

– «Здесь очень темно» – отсебятина.

– Нет, правда, я ничего не вижу… У меня в сумочке спички.

– Не надо спичек. Дай руку.

– Уже пришли?

– Дай руку!

– Вот она… Как смешно. Я правда не вижу, куда…

– Это дверь.

– Где?

– Здесь. Дай мне руку, я тебя проведу.

– Ой!

– Что?

– Споткнулась.