Капкан для медвежатника

«Вельзевул», развернувшись, шел под всеми парусами, держа курс на северо-запад. «Нижний Новгород» уже не был виден: корабли расходились в противоположные стороны. Лишь из-за линии горизонта поднималась тонкая струйка дыма от натужно работающей паровой машины. Но и она скоро скрылась из виду.

Все! Теперь домой.

Часть III ВИЗИТ НА ХИТРОВКУ

Глава 17 ИЩЕМ КОМПРОМАТ

«...Основной целью деятельности сыскных отделений является негласное расследование и производство дознаний в целях предупреждения и пресечения, раскрытия и преследования преступных деяний общеуголовного характера, путем систематического надзора за преступными и порочными элементами, используя негласную агентуру и наружное наблюдение».

Аристов раздраженно закрыл «Наставления». Как будто он сам не знает об этом! Пишут всяческие инструкции, читать заставляют, – гимназистов, что ли, нашли? Что они там все думают: начальник сыскного отделения не сведущ в своем деле?

Аристов в сердцах швырнул брошюру на стол. Да это унизительно, в конце концов!

Григорий Васильевич поднял телефонную трубку:

– Барышня, соедините меня с охранным отделением... Да. Але? Пал Палыч?... Это Аристов тревожит. Да... Есть немного. Хорошо, давайте. Где? Ну, хорошо... До встречи.

Григорий Аристов положил трубку. Интересно, какой информацией располагает Заварзин? Его филеры месяц ходили за этим Заславским. Верно, чего-нибудь у Пал Палыча на него имеется. Сам же Аристов узнал, что в течение последней недели управляющий Императорским Промышленным банком Борис Яковлевич Заславский дважды нанес визит некоей Екатерине Васильевне Вронской, вдовице. По его данным, Вронская имела открытый дом и слыла в свете львицей, разбившей не одно мужское сердце. Сия особа была на Москве довольно приметна, часто мелькала на страницах светской хроники, и, кажется, из-за нее недавно покончил самоубийством известный актер, так замечательно сыгравший недавно в Художественном театре короля Лира. По слухам, Вронская бросила его именно из-за Заславского. Актер, как водится в их среде, запил с горя, а потом пустил себе пулю в лоб из реквизитного пистолета, зарядив его настоящими пулями. Следствие велось недолго, и было признано, что актер погиб «вследствие выстрела в ротовую полость головы» (от каковой, собственно, остались лишь одни осколки и нижняя челюсть); «выстрел был произведен собственной актерской рукой» (так что дело свелось к простому самоубиению). Кроме того, в крови актера – это показало вскрытие – был обнаружен алкоголь, причем в таких дозах, что любой англичанин или француз, должно быть, давно бы откинул копыта. Актер же, после двухнедельного запоя, был еще в состоянии сыграть роль, добыть где-то настоящих боевых пуль, зарядить реквизитный пистолет, вставить его в рот и найти силы нажать на спусковой крючок.

Самоубиение, чистое самоубиение.

* * *

Ах, что за чудо эти Пресненские пруды!

Излюбленное место гуляний московской публики, особливо в летние вечера и золотые дни ранней осени. А сколько влюбленных пар назначали и назначают под липами свидания! Чтобы потом, прогуливаясь по аллеям и любуясь куртинами с цветами, говорить о своих чувствах и любоваться вершинами Воробьевых гор, навевающих поэтическое настроение.

А как поражали взор виды Девичьего монастыря! Они навевали думы о вечности и любви. К Богу, к праведной жизни, ко всему живому. И юноши читали своим возлюбленным стихи, а возлюбленные отвечали юношам благодарным взором или даже целомудренным поцелуем в щечку.

Много было и прогуливающихся пожилых пар. Им Пресненские пруды навевали всякие воспоминания, теплые, с печалинкой, отчего хотелось плакать добрыми слезами и благодарить провидение за все, что случилось в их жизни.

А ведь не столь уж и давно Пресненские пруды были местом мрачным и гнетущим, а сами пруды были просто подернутыми ряской болотами. И много нехороших и неправедных дел свершалось в таком месте. Говаривали, что в болотах топили своих жертв лихие люди, и горе было тому, кто по незнанию или глупости забредал в эти места. Пропадали безвестно, найдя свое последнее пристанище в болотной тине.

И вот московский дворянин Петр Валуев, разглядевший в сих местах несказанную благость и лепоту, собственными средствами и личным усердием превратил болота в пруды, выстроил мосты, разбил аллеи и цветники, а овраги и буераки превратил в некое подобие Швейцарии, только русской. И стало место отрадным и привлекательным для москвичей; и не один живописец разглядел в нем пейзажи для своих картин и акварелей, запечатлев на них и Воробьевы горы, и Девичий монастырь, и тенистые аллеи с влюбленными парочками.