Капкан для медвежатника

Когда она купалась, Савелий и Артур смотрели на нее сверху. А когда поднялась на борт брига, маркиз, повинуясь благородной вежливости и врожденному такту, был вынужден отвернуться, потому что купальный костюм Лизаветы, намокнув, так отчетливо облегал ее тело, что воображению практически ничего не оставалось домысливать.

Савелий же с удовольствием смотрел на жену. Несмотря на то что Лизе скоро должно было стукнуть тридцать, фигурка ее сохраняла девическую стройность – правда, со всеми выпуклостями и округлостями, присущими замужней женщине. Это еще более впечатляло.

– Ты прекрасна, – сказал он, сопровождая ее в каюту.

– Да? – игриво спросила она, и в ее глазах промелькнули веселые искорки.

– Да, – ответил Савелий, и когда они зашли в каюту, закрыл дверь на задвижку.

* * *

Ее губы были немного солеными. Как и соски грудей…

– Снова как в первый раз, – севшим голосом произнес Савелий и откашлялся. Он с таким восторгом смотрел на Лизавету, что можно было подумать: это и правда их первое соитие.

– У меня с тобой тоже всякий раз, как впервые, – призналась Лиза. – Если бы ты знал, как я благодарна Провидению, что оно ниспослало тебя мне.

– А мне помнится, я сам подошел к тебе. Когда ты ела у Старого Гостиного двора французскую булку, помнишь? – заглянул ей в глаза Савелий.

Это было именно так. Правда, лет десять назад. Лизавета, тогда только-только выпустившаяся из Смольного института и приехавшая к родителям в Москву, с удовольствием и за обе щеки уплетала большую сдобную булку, когда к ней подошел улыбчивый молодой человек. Он приподнял шляпу и нахально произнес:

– Разрешите представиться, мадемуазель. Савелий Николаевич Родионов, дворянин.

И почти тотчас пригласил ее отобедать вместе с ним в ресторане «Эрмитаж».

– Это будет лучше, нежели жевать у всех на виду французскую булку, – добавил он.

Несомненно, в облике этого Савелия Родионова к ней подошел сам змей-искуситель. Именно так он, по словам маман, и должен был выглядеть: красивый и мужественный обольститель старше ее, который, угостив обедом с шампанским в дорогом ресторане, потащит ее потом в приватные «нумера», дабы, совратив, подчинить ее своей сатанинской власти.

Конечно, Лиза отказалась от предложения.

Конечно, она не собиралась идти с этим змеем – и правда, очень обольстительным – не только в нумера или ресторацию, но и вообще куда бы то ни было. Тогда почему этот день, а потом и вечер были решающими в ее судьбе? И почему именно с этим змеем по фамилии Родионов она впервые познала, что такое любовь?

– Я все помню, – ответила Лиза, ласково глядя на мужа. – И очень благодарна тебе.

– За что, если нас свело, как ты говоришь, Провидение?

– За то, что ты любишь меня. – Она обняла его. – Я готова стоять так целую вечность.

– Я тоже, – ответил Савелий.

– Значит, будем стоять.

– Будем.

– Ведь нам некуда торопиться, правда?

– Правда...

Они стояли, прижавшись друг к другу, наверное, с четверть часа, если не более.

– Как хорошо, – тихо произнесла Лизавета.

– Мне тоже, – ответил Савелий.

– Давай, простоим так целый день? – сказала она.

– Было бы замечательно, – согласился он.

– И не будем ни есть, ни пить.

– Не будем, – решительно сказал он и улыбнулся. – Мы будем сыты друг другом.

– И простоим так целый день? – Лиза подняла на него смеющиеся глаза.

– Целый день, – эхом ответил ей Савелий.

– И целую неделю?

– И целую неделю.

– Я согласна, но у меня одно условие, – Лизавета немного отстранилась от него, чтобы посмотреть ему в лицо.

– Какое? – спросил Савелий.

– Мы будем делать перерывы, чтобы... заниматься любовью.

– Ну, это обязательно, – серьезно ответил Родионов, и они оба счастливо рассмеялись.

* * *

Обратный путь почему-то всегда короче. Или это так кажется, хотя человеку все равно, кажется это или так на самом деле, ибо кажущееся и реальное человек воспринимает одинаково. И обходится ему кажущееся и реальное одинаково дорого, как сказал один выдающийся романист.

Аденский залив не прошли – пролетели. Перед самым Аденом, где Артур, исполняющий роль и владельца брига, и капитана, намеревался пополнить запасы пресной воды, его люди поменяли название судна на прежнее – «Солдадо», сняли с капитанского мостика ручной пулемет, спрятали в трюм пушку и подняли британский флаг, так как своего флага у Египта еще не имелось. Документы на судно были в порядке, так что дальнейший путь по Красному морю, кишащему кораблями, и проход через Суэцкий канал не должны были вызвать особых трудностей.

В Адене пришлось кинуть якорь почти на сутки. Судов было много, все они, как и «Солдадо», нашли приют на восточной стороне гавани, потому как западная была сплошь под доками, и все они хотели пополнить свои запасы именно в этом транзитном порту на побережье Аравийского моря, дабы потом не останавливаться до самого Суэца или Порт-Саида. Лизавете захотелось сойти на берег, с ней отправился и Савелий, и приставший к ним йеменец упросил их взять его гидом за два серебряных пиастра.