Капкан для MI6

— Шью? — улыбнулся Ермилов. — Он занимался своими делишками, находясь на госслужбе. Использовал бизнес-связи в личных целях. Пока он не начнет откровенничать, я ничего не докажу. Если начать копать самому, придется поднимать документацию работы торгпредства за последние несколько лет — дадут ли разрешение? Вряд ли. И если Дедов и заключал левые контракты с партнерами в ущерб интересам страны, как доказать? Должны расколоться партнеры. А ведь иностранцы не обязаны давать показания российской Генпрокуратуре, это во-первых, а во-вторых, если были хорошо заинтересованы финансово, они тем более не будут распространяться насчет своих дел с Дедовым. Факт — деньги и недвижимость. Но если я только с этим выйду в суд, то Юрий выйдет из тюрьмы, отделавшись штрафом. Тогда все зря. Оказалось, принцип «ввяжемся в драку, а там посмотрим» тут не действует. Есть надежда у меня на одного человека. — Он подумал о Руденко и о зашифрованных документах из компьютера Дедова.

— На меня? — гордо выпятил грудь Славка.

— Вообще-то нет. Но на тебя я всегда возлагаю особые надежды.

— Подхалим… — Вячеслав помялся, обошел машину, попинал баллоны, открыл багажник, позвякал там чем-то, очень напоминающим водочные бутылки. — Ну, имеем мы право расслабиться, а?

— Чего ты? — удивился Олег. — Чего задумал?

— День рождения у Руслана. Ребята в отряде собираются. Да ты их всех знаешь, можно сказать, старая гвардия. Поедем, а?

— А потом ты за руль как? — Ермилов чувствовал, что ему не помешало бы расслабиться, отвлечься от разговора с Граевским, оставившего неприятный осадок, от дела Дедова, напоминающего барахтанье в паутине.

— Ну, вообще-то я езжу, и ничего. Но если ты боишься, попрошу кого-нибудь добросить тебя до дома.

— Уговорил.

На территории СОБРа стояло несколько пятиэтажных зданий, в одном из которых располагался штаб, в других — казарма, столовая с небольшой библиотекой, спортзал и еще какие-то служебные помещения.

— Пошли в кубрик второго отделения, — потирая руки, сказал Вячеслав, передавая пакет с бутылками одному из вышедших навстречу бойцов.

Начал накрапывать дождь. Потемнело, как ночью. Зажегся свет в окнах штаба, в здании через дорогу наискосок.

Собрались не в кубрике, а в кабинете командира отделения. Много шумных плечистых парней в камуфляже. Некоторые были в гражданке. Олег сел в углу у окна и всматривался в знакомые, но уже чуть подзабытые лица.

Александр, чуть полноватый, краснощекий, апоплексического типа, насупленный и уже не слишком молодой, из бывших военных, служил, кажется, до СОБРа в Таманской дивизии.

Руслан — черноволосый, чернобровый, смуглый и улыбчивый, с бицепсами, туго обтянутыми камуфляжем, а глаза у Руслана тоскливые.

Витя Матвеев — русоволосый, худощавый, чем-то похожий на молодого Харрисона Форда. Виктор, говорят, хороший боксер.

Алексей Гуров, довольно молодой парень. Его Олег не помнил, вроде бы он пришел в отряд не так давно.

Налили по разномастным фарфоровым и железным кружкам. Выпили за здоровье именинника. Потом за всех присутствующих и, как положено, — третий тост. Помянули погибшего летом майора Казакова.

Вячеслав с Виктором вышли в темноватый пустой коридор покурить. Олег выскользнул следом, чувствуя, что уже захмелел, и если еще выпьет, то совсем поплывет. Он представил, как «обрадуется» Людмила их дружеской попойке, и начал трезветь.

Посмотрев на собровцев, да еще размякнув от выпитого, Олег вспомнил свое ранение, напоминающее о себе вот в такую слякотную погоду и в мороз. С трепетной благодарностью глядел на этих ребят. Их тени вместе со светом из открытой двери выпадали на линолеум коридора и выглядели вырезанными из черной бумаги.

«Как гранитные, — невольно пришло на ум Олега сравнение и, сообразив, он тут же одернул себя мысленно: — Типун тебе на язык».

Задумавшись о тех, кто служит Родине, без условий, без оглядки, он подумал о Руденко. И набрал его номер, но тут же дал отбой.

«Услышит по голосу, что я выпил, будет неловко. — Олег зашел в туалет и ополоснул лицо. — Надо домой ехать».

Дежурные машины были на выездах, но один из бойцов после суточного дежурства собирался домой и взялся подвезти.

Олег, пока ехал в машине, решил завтра съездить в «Матросскую Тишину» и поговорить с Дедовым без адвоката.

За пазухой у Ермилова зашевелился неожиданный гостинец, который ему всучил Вячеслав со словами: «Твоим пацанам. Он, правда, немного бракованный, вернее, помесь. Пробрался к нашим собакам кобель беспризорный, и вот… Кинологи не уследили. Короче, теперь щенков раздариваем. Тебе я самого лучшего приберег. Он больше всего на мать похож. Она — бельгийская овчарка. Малинуа называется эта разновидность — видишь, рыжий, с черной мордой. Он привитый».

Олег пытался сопротивляться и, будь он трезвее, отказался бы, но Вячеслав так радовался своему подарку, что Ермилов не осмелился его обидеть, а только сказал:

— Люська меня убьет.

— Скажи, что это от Богданова. Твоя Людмила меня ценит, потому как считает, что я тебя спас.

— Так и есть!