Капкан для MI6

Алексей вздохнул спокойно, когда сменился этот зам. Сам Руденко работал на Кипре с 1997-го, а Лапшин с 1995 года. Должен был бы делиться опытом с Алексеем, но он только раздражал Руденко своей невнимательностью, работал спустя рукава, у него не хватало терпения доводить начатое до конца. Поэтому продлевать срок пребывания Лапшину не стали. Он отработал свои три года и уехал на родину. Нет, формально Лапшин выполнял все указания, но детально не прорабатывал. А именно мелочи, кажущиеся большинству людей незначительными, воссоздавали объективную обстановку.

Руденко подумал: «Неспроста именно не в мое „дежурство“… Они воспользовались моим отсутствием? Кот из дома — мыши в пляс? — Руденко сам себя одернул: — Говорю во множественном числе. А кто „они“?»

Но остановить накатившую на него волну подозрительности уже не мог. Он знал, что бывший торгпред разбился на машине, съехал на большой скорости с горной дороги. От машины мало что осталось, она скатилась по каменистому склону. Торгпреда смяло в ней буквально в лепешку. Как помнил Руденко из тех документов, что показал ему Лапшин, когда Алексей вернулся из отпуска, вскрытия не было. Собрали то, что удалось извлечь из машины, запаяли в цинк и отправили на родину… Никаких экспертиз, никаких анализов. Предполагалось, что вскрытие пройдет в России, но Алексей смутно припомнил, что результатов вскрытия не получал, и было ли оно? Говорить об этом с послом, который, возможно, обладал большей информацией о бывшем торгпреде, Руденко считал преждевременным.

«Баклажанчик», как прозвала жена Руденко машину, следившую почти все время за офицером безопасности посольства, и сейчас прицепился к нему, как обычно, от улицы Агиоса Прокопиоса.

Довольно долго в этот раз пришлось ездить по городу. Как всегда, пробки в городе вызвали у Алексея сдерживаемое раздражение. Он постучал по рулю, качнул четки с крестиком, висящие под зеркалом заднего вида. Тут же на приборной панели у него было приклеено несколько круглых и овальных маленьких иконок в деревянных узких рамках: лики святых воинов — Минаса, Георгиоса, Димитриоса. И Святого Николаоса, побывавшего когда-то на Кипре еще до получения сана архиепископа. Он построил каменный храм, где сам совершал Божественную литургию. Потом вокруг храма образовался мужской монастырь с основным послушанием — иконописанием. Созданные в монастыре иконы расходятся по всему Кипру и за его пределы. Алексею нравилась греческая манера иконописи — красивые святые выглядели одновременно и очень современно, и очень свято…

Он по давней привычке погладил поочередно иконы и улыбнулся, обнаружив, что пробка из массы раскаленных на солнце машин начала рассасываться. «Баклажанчик» отстал. И Руденко уж было собрался ехать на встречу с Киросом, когда ему попалась на глаза черная «Дэу Нексия». Полковник проехал несколько улиц, поворачивал, разворачивался. Но «Нексия» с запомнившимся номером волочилась за ним с завидным упорством.

«Это что-то новенькое, — подумал Алексей. — Сменили тактику и именно сейчас зашевелились. Странно».

Ему с трудом удалось оторваться от преследователей. Остановившись уже за городом, он повесил другие номера на машину, местные, чтобы не бросались в глаза дипломатические.

Один из четырех ассистентов начальника полиции Кипра — Кирос Сотириадис ожидал Руденко на пыльной площадке перед пещерной церковью в деревне Като Дефтера. На довольно большой высоте в скале были выдолблены пещеры в белом камне, в древности они использовались отшельниками как небольшой монастырь. Наверх вела лестница из ста четырех ступенек…

Кирос, двухметровый молодой мужчина, стройный, коротко, почти что наголо, стриженный, смуглый, с крупными яркими синими глазами. Аполлон — так его с иронией называл про себя Руденко, и под этим же именем он проходил в переписке Алексея с Центром. Сотириадис-младший не был завербован нашей разведкой, в отличие от его отца Панаджиотакиса Сотириадиса — грека родом из Афин.

Панаджиотакис переехал на Кипр еще довольно молодым, работал главным диспетчером порта в Лимасоле. К нему стекалась информация со всего порта, по всем работам, проводимым в порту. Его использовали тогда по полной. Он до сих пор оставался консультантом в порту и попутно консультировал Руденко по многим вопросам.

Алексей познакомился с Киросом еще до своего приезда на Кипр. Лет пятнадцать назад, в Афинах. Кирос с отцом приезжали туда навестить родственников. Сотириадис-младший был разгильдяем и находился на перепутье, где учиться или работать. Руденко настойчиво предложил ему пойти служить в полицию. Кирос сперва своенравно противился, пока Панаджиотакис, сухощавый, тоже высокий и очень суровый человек, не вправил сыну мозги, причем, как предполагал Алексей, в самом прямом смысле. Сотириадис-старший не гнушался применять физическую силу даже к взрослому сыну, уже ставшему офицером полиции.