Капкан для принцессы

«Установлено, что одна из машин, найденных возле дома в Катышах, принадлежит лидеру тамбовской» группировки по кличке Хопер. Отсюда представители милиции сделали вывод, что произошла очередная разборка между группировками".

«Ах какой я молодец, — думал Маркиз, — что догадался угнать лексус» у Хопра. И Ухо тоже молодец, здорово все провернул. Теперь все спишут на обычные бандитские разборки, если, конечно, не определят, кто такой Вольф. А впрочем, вряд ли они это смогут, потому что даже я толком не знаю, кем же он был…"

— Ленечка! — обратилась к нему Зинаида Викентьевна. — Конечно, не мое это дело, но кто у тебя там болеет?

— А, это Лолкина подружка, — легко соврал Леня, — ее муж из дому выгнал, пришлось пустить переночевать на одну ночь, а ей вот плохо стало…

Старуха поджала губы, дивясь на современные нравы, но все же не утерпела:

— Лола очень сердится, мне кажется, она тебя к ней ревнует…

— Что?.. — протянул Леня. — Да бросьте вы, Зинаида Викентьевна, при чем тут это?

— При том, — строго сказала старуха, — Лола девушка неплохая… В ванной, конечно, за собой не убирает никогда, но в конце концов не это главное. А я вчера ночью видела, как ты эту.., на руках нес, а Лоле это, конечно, неприятно. И никакая она Лоле не подруга, и это еще узнать надо, за что ее муж из дому выгнал!

— Хорошо, Зинаида Викентьевна, я ваши замечания учту, — кротко ответил Леня и поскорей вышел, прихватив у старухи грелку.

Лола обтерла Монику махровым полотенцем, смоченным в воде с уксусом, напоила несладким чаем. Когда приложили к ногам грелку, дрожь понемногу прошла, и Моника затихла.

— Как бы она коньки не отбросила, — тихонько сказала Лола, прижимаясь губами к уху Маркиза, — что тогда будем делать?

— Не представляю, — честно признался он, — но надеюсь на лучшее. Не должна бы.., организм крепкий.

— Ты можешь наконец сказать, для чего она тебе нужна?

— Скоро, — он посмотрел на часы, — скоро, девочка, все узнаешь. Потерпи еще немножко. — Он ласково провел рукой по ее волосам.

Лола скосила глаза — что это с ним случилось? Отчего вдруг заговорил так ласково? Но никакого подвоха на первый взгляд не обнаружила, Леня глядел на нее честными глазами и улыбался.

— Неужели ты хочешь тащить ее через границу в Германию и предъявить там папаше Тизенхаузену? — догадалась Лола. — Леня, это безумие! У нее же нет документов! Да и нас там не очень-то ждут. Вернее, ждут, но только для того, чтобы посадить за убийство Шульца, или как там его.

— Подожди, — твердо ответил он.

Лола только вздохнула.

Часам к двум Маркиз начал нервничать.

Он положил мобильник на стол и мотался мимо, как маятник, так что у Лолы даже слегка закружилась голова. Моника успокоилась и задремала. Выглядела она получше.

Мобильник запищал, и хоть Маркиз давно ждал звонка, он вздрогнул от неожиданности.

— Да! — Он схватил трубку. — Да, конечно! Рад вашему приезду! Разумеется.

Нет, в гостиницу не нужно, лучше…

Он послушал немного, потом записал на клочке бумаги адрес: Вознесенский проспект.

— Будем через два часа, ждите.

Он спрятал мобильник в карман и повернулся к Лоле.

— Ну, Лодка, пришел момент действовать! Собирайся, скоро поедем на встречу. Да с этой, — он покосился на Монику, — глаз не спускай. Как бы она в последний момент что-нибудь не выкинула. Подбери ей что-нибудь из своих шмоток, вы вроде фигурами похожи.

— Да что у меня есть-то? — заворчала Лола. — Все же вещи на той квартире бросили! Что, костюм, что ли, красный ей давать от «Живанши»? Сейчас, разбежалась… Лень, можно я для нее у Зинаиды Викентьевны что-нибудь из одежды попрошу? Она же все равно ни фига не соображает, ей все равно, что надеть…

— Не валяй дурака! Мы должны ее сдать в товарном виде! — крикнул Леня, не оборачиваясь. — Так что не жмись!

Причеши хоть, а то скажут — привели швабру какую-то…

Когда через полчаса Леня вернулся с пакетом фотографий, которые прятал в укромном месте, Лола не долго думая обрядила Монику в свои джинсы и куртку.

Сама же она надела любимый ржаво-коричневый брючный костюм, так замечательно подходивший к осенней гамме и к ее собственным волосам.

Моника молча и безучастно позволяла делать с собой все, что нужно. Иногда она сама, подчиняясь командам Лолы, причесывалась и застегивала пуговицы.

— Как хочешь, а с ней не все ладно, — заявила Лола, — как бы папаша Тизенхаузен к нам не прицепился, что мы его доченьку сглазили.

— Наше дело — доказать, что это она, — возразил Маркиз, — а там уже ее в клинику определят и вылечат за бешеные бабки. Слушай, может, подкрасишь ее немножко, а то она какая-то бледная…

— Она мне уже вот где! — заорала Лола, ничуть не смутившись, что Моника может услышать. — Как подумаю, сколько народу этот ее Виктор из-за нее положил, так просто зубами скрипеть хочется.

И не тех братков мне жалко, что в Катышах, а к примеру, несчастную барменшу из ЛОСХа — она совершенно ни при чем, или архитектор этот, армянин… Еще они кого-то в машине вместо нее сожгли.

Моника вдруг вскинула глаза и внимательно поглядела на Лолу. Взгляд этот Маркизу очень не понравился.