Капкан для призрака

– А вы, господин Петрусенко, предполагаете нечто плохое? – удивленно спросил меланхоличный норвежец Эверланн. – Что ж, это интересно… Но ты, Инга, не ходи.

– Я не пойду, – тут же согласилась его жена. – Я останусь с девочкой.

И она вышла на веранду. Викентий Павлович пожал плечами, отвечая на обращенные к нему вопросительные взгляды:

– Все может быть… Но я могу и ошибаться.

Все свернули в левое крыло здания и сначала остановились перед распахнутой дверью комнаты Лапидарова. Теперь ни у кого не осталось сомнений: Лапидаров съехал совсем, и, похоже, в спешке. Дверцы платяного шкафа были распахнуты, сиротливо висели пустые плечики для костюмов и пиджаков. В маленькой уборной полочка над рукомойником тоже пустовала – ни бритвенного прибора, ни мыла, ни зубного порошка. Не висел здесь банный халат, в котором Лапидаров ходил в термальный бассейн, но и большое махровое полотенце тоже исчезло. Оно было хозяйское – у Петрусенко в коттедже имелось такое же. Лапидаров, похоже, прихватил его. На полу комнаты лежали сброшенные в спешке со стола газеты, постель смята и не застелена…

– Ну что ж, – Викентий Павлович обвел взглядом столпившихся у двери соседей. – Здесь все ясно… сравнительно. Пойдемте к Замятину.

Совершенно непроизвольно все подчинялись его словам, хотя, кроме Ермошина, никто пока не знал, что Петрусенко и в самом деле умеет правильно действовать в необычных ситуациях. Он постучал в двери комнаты, которую занимал Виктоˆр Замятин, потом еще раз – громко. Оглянулся к хозяйке:

– Запасные ключи у вас есть?

Она судорожно кивнула: тревога и нетерпение уже охватили всех. Когда ключ дважды повернулся в замке, Викентий Павлович не мешкая распахнул двери… Каждый вскрикнул или охнул по-своему, но это были одинаково испуганные возгласы. А Петрусенко молчал, разглядывая залитый кровью коврик на полу, валяющуюся тяжелую бронзовую статуэтку средневекового рыцаря, опрокинутые стулья, обнаженный – без простыни и одеяла, – матрас кровати… Догадка, пришедшая ему в голову десять минут назад, подтвердилась. Он нашел взглядом Эриха и кивнул ему:

– Быстро беги в полицейское управление города… Скажи: по всем признакам – произошло убийство.

Он с самого начала не пустил никого в комнату дальше порога, теперь же попросил всех выйти и закрыл двери.

– Вернемся в столовую, – сказал спокойно. – Приедет полицай-комиссар, наверняка захочет всех нас допросить. Что ж, нам есть что рассказать. – Посмотрел на фон Касселя и Ермошина. – Который был час, когда Замятин пришел к нам на веранду?

– Около девяти вечера, – сразу ответил Ермошин. – Точно не скажу, но где-то близко.

– И никто после этого Виктоˆра не видал?

– Почему же… Я видел, поздно, уже готовился спать.

Эверланн обвел взглядом обращенные к нему лица. Кивнул уверенно:

– Да-да, было уже одиннадцать… Я выходил на веранду выкурить перед сном сигару, шел как раз по коридору и встретил господина Замятина. Теперь я хорошо помню – он был испуган…

– А тогда вам так не показалось? – быстро спросил Петрусенко.

– Показалось, но только я не обратил внимания. Или, как бы это сказать? – не придал значения.

– И что же? Как это выражалось?

– Господин Замятин почти бежал по коридору. Увидел меня, вздрогнул, поднял руку… вот так! А потом узнал меня, улыбнулся даже и сказал: «Я закроюсь крепко, и никто ко мне не войдет!»… Что-то в этом роде… Я ничего плохого не подумал, потому что он ведь был странным человеком.

– Что ж, – Петрусенко достал свою трубку, стал раскуривать ее. – Во всяком случае, этот штрих дополняет общую картину… Ну а Лапидарова никто случайно не видел в такое же время?

Все стали переглядываться, пожимать плечами – никто не видел. Людвиг Августович сказал нерешительно:

– Мы с ним в нашей гостиной разговаривали, сразу после ужина.

– И долго беседовали? – спросил Петрусенко.

– Минут тридцать-сорок. Потом Мирон Яковлевич ушел, мне показалось – к себе… Больше я его не видел.

Викентий Павлович отдал ключ от двери бледной Анастасии Алексеевне.

– Теперь откроете только полиции, – сказал ей. – Эрих и Труди, наверное, уже доложили. Предлагаю вернуться в столовую и подождать там…

Хуберт Эккель, комиссар Баденской криминальной полиции, оказался энергичным человеком средних лет, невысоким, худощавым, с цепким взглядом внимательных глаз. С ним прибыли вице-вахмистр и двое полицейских. Они вошли в столовую, и комиссар сразу же спросил:

– Где убитый?

Все сразу посмотрели на Петрусенко, ожидая, что ответит именно он. Викентий Павлович мысленно усмехнулся: люди интуитивно чувствуют специалиста!

– Видите ли, господин комиссар, – он поднялся и подошел к Эккелю. – Есть очень красноречивые признаки преступления. Есть двое исчезнувших, предположительно – жертва и преступник. А вот мертвого тела нет…

– Вот как? – Комиссар внимательно смотрел на Петрусенко, потом удивленно моргнул. – Хорошо, я сам посмотрю.